Мама ничего мне не сказала, до самого дома у нее дрожали губы, а деньги она у меня отобрала.
Меткое замечание Максим Максимыча, что азиатские пистолеты часто дают осечку, по сути дела ничего не объясняет.
Не могу сказать, чтобы мое странное поведение в день возвращения домой заставило меня как-то задуматься о смерти, но то, что я спасся чудом, это я понимал и долго вспоминал это обстоятельство.
Много позже я прочитал у Мандельштама:
О, как мы любим лицемерить
И забываем навсегда,
Что в детстве все мы ближе к смерти,
Чем в наши взрослые года.
Дома меня заставили примерить обновки – мою школьную одежду, портфель; я просмотрел учебники и не очень понял, чему будут меня учить в школе – я все это уже знал.
Но я заблуждался, узнать мне предстояло многое.
В начале жизни школу помню я…
Это бесспорно, но начальную школу я помню плохо.
Первое сентября, гладиолусы, из нашего класса был виден восьмой дом по Колокольникову переулку, я хотел сидеть у окна, учительница мне и указала на желаемое место.
Мы были дети войны, у трети класса не было отцов, они либо погибли, либо не вернулись с фронта в свои семьи.
В классе нас было двадцать семь человек, я помню немногих.
Однажды в 1965 году я шел в свою щитовую № 53-54 сумрачным бесконечным коридором третьей очереди радиохимического завода Красноярского горно-химического комбината.
Неподалеку от моего места работы (сторожем, конечно, сторожем) был выставлен пост – в прорабской хранились проектные чертежи строительного района.
Чекист окликнул меня по имени, я настороженно замер, но он не потребовал курева, а сказал:
– Мы с тобой в первом классе за одной партой сидели, ты ко мне на Рождественку ходил игрушки смотреть…
И я его вспомнил.
Его звали Терентий Ковальский, Тетеря.
Его родители привозили из-за границы диковинные игрушки: танки, пушки, автомобили, очень похожие на настоящие. У него была чудесная электрическая железная дорога, и его мама позволяла нам в неё играть, хотя взрослым в таком случае мы не оставляли никакого жизненного пространства…
Пока Тетерю не перевели на другой пост, я его кормил дополнительным пайком, поил казенным спиртом и снабжал куревом.
Несчастные чекисты по сравнению с нами были нищими.
Великая и ужасная Средняя Маша (Министерство среднего машиностроения, ныне – Минатом), Хозяйка Железной горы с её смертельными тайнами и всей страны в придачу; та самая Средняя Маша, коей, согласно поговорке, никто никогда ни в чем не отказывал, любимая дочь Сталина, первой нянькой которой был нежный Лаврентий Павлович, Средняя Маша не была скрягой – кормила нас на убой и платила деньги, а не ничтожные солдатские 3 рубля 80 копеек.
