Александр Львович махнул рукой наконец освободившемуся капитану, намекая на разговор и продолжил.
— Понимаю, что сейчас не до этого, но в какой стадии обещанные тобой аккумуляторы?
Я прикинул, что мне надо для того чтобы закончить. И сам про себя усмехнулся. Прогулка по тайге в компании с кровососом изрядно подняла в вверх мои возможности. А потому больших проблем с окончанием работ я не видел. Не все зло, что в результате приносит выгоду, что называется. Вот вроде напали, едва не похитили или убили. А в результате я получил столько плюшек. Во-первых сила моей магии изрядно подросла. Мне теперь не продеться мучатся недели или месяцы, ради создания простейшего артефакта. Во-вторых, и это самое главное — я узнал о моем враге ключевой факт. То что их можно найти до возрождения магии. И теперь по косвенным можно будет вычислить и убрать множество Атлантов. До того, как они станут непреодолимой опасностью, с которой, придётся считаться каждому человеку на этой планете. А пока одна пуля в голову с расстояния в километр способна уничтожить древнего монстра, атакующий потенциал которого через два с лишним года станет равен общевойсковой армии этого времени.
— Володя, — толкнул меня за плечо профессор и вывел из задумчивости.
— А да, извините, Александр Львович, — я оглянулся и увидел спешащую от автомобилей хрупкую девичью фигурку и помимо воли сердце радостно трепыхнулось. Не смотря на принятое решение и окончательное осознание того факта, что эта Настя не моя Проклятая Ведьма, при ее виде я не произвольно начинал вспоминать ту нежность и любовь, что мы с ней разделили на двоих. И одиночество, что всегда возникает на вершине.
— Завтра за пару часов все закончу и лабораторный образец будет можно собирать. При условии, конечно, что все остальное готово.
— Ладно беги к своей даме сердца, — улыбнулся Муромцев, глядя на мое подпрыгивание на месте. — У меня пока есть дела. А скажем часам к семи вечера я сам к тебе подойду на разговор и принесу чего-нибудь вкусненького.
Я не успел ничего ответить, как на меня налетел белобрысый вихрь и едва не сбил с ног.
Девушка просто молча стояла и обнимала меня. Крепко, едва ли не до хруста в костях. И тихо, почти беззвучно плакала.
Под моей курткой зашевелился малыш и недовольно заворчал на через чур крепкое выражение чувств со стороны всяких там девиц к его грелке.
— Э-э-э, — не сразу нашлась Настя, когда наконец поняла, что у меня на груди кто-то шевелиться.
