Ларре при виде Кати в полном новом прикиде округлил глаза, сказал: "Ого!", обвел ее восхищенным взглядом – от волос, красиво подобранных с помощью одолженных у Эрли заколок, до высоких ботинок от Цас Каамо – и продолжил: "О-о!..". Катя, как ни странно, поняла все и не удержалась от удовлетворенной улыбки.
В зале уже собралось некоторое количество народу. Были там и другие обитатели отеля (рекламная акция оказалась удачной), и семейство хозяина – дородная матрона и ее второй муж в сопровождении тощей как жердь дочки и двух мальчуганов. Потом как бы между делом в уголке нарисовались посланцы правителя Лесного Края – все пятеро. Уселись тесным кружочком и сделали вид, что кушанья на столе занимают их гораздо больше, чем выступление Эрли.
Хозяин заранее освободил немного места в дальнем конце зала, где теперь одиноко возвышался стул. Эрли прошла к нему, но садиться не стала, изящно поставила ножку на сиденье (скромное платье оказалось с разрезом гораздо выше середины бедра), водрузила на колено свой музыкальный инструмент, по форме напомнивший Кате лиру – но без струн, перебрала между его изгибами пальчиками, извлекая звук как бы прямо из воздуха, объявила: "Баллада о рассвете! Исполняется впервые… мной", послала призывный взгляд Инзару – и запела.
Голос у неё был действительно очень хороший, пела она выразительно, играла с душой, но Катя никак не могла отделаться от мысли: "Я в другом мире, вместо электричества – магия, вместо лошадей – гусеницы, вместо котлет – силос, но попса – такая же!!!"
А на следующее утро Катю ждало новое испытание – верховая езда на многоножке. Для освоения нового вида транспорта они с Ларре отправились в ымчатник заранее.
Почти весь просторный внутренний двор гостиницы был расчерчен дорожками на прямоугольники, из них примерно половина уже была покрыта толстым слоем пушистого густого мха цвета спелого апельсина, остальные деловито застилала и чем-то спрыскивала бригада рабочих. Видимо, это и были мшаники, высоким качеством которых завлекал постояльцев хозяин.
Тощая хозяйская дочка стреляла в рабочих глазками и одновременно присматривала за стайкой подростков (скорее всего, тоже членов гостиничного клана), таскавших бадейки с какой-то мелкорубленой травой возлежащим на мхах многоножкам.
– Наши вон там, – показал Ларре. – Видишь четыре синих флажка с номерами?.. Твой третий. Он, конечно, немолодой уже, зато смирный и послушный. Иди, знакомься.
– А ты со мной не пойдешь?!
