Папа-оборотень Славу не удивил, так что с этого начать проще всего – мохнатые волчьи уши из полиции могут по-свойски пригодиться.
Когда Серых увидел меня в обнимку с великаном, то явно забыл, что собирался ругать за проявленную душевную чёрствость. Какое-то время молча переваривал видимые изменения в моей личной жизни, а потом спросил в лоб, даже не стесняясь присутствия кавалера.
– А что с Царёвым, совсем всё?
– Ну ты сказанул, – оглянулась на Славу, но тот по-доброму улыбался и с любопытством ждал моей реакции, – умеешь быть тактичным.
– А по существу есть, что сказать? Федора, я не просто так спрашиваю, мне нужно это знать. Боюсь, Царёв тоже может быть замешан, а ты рубанула узел, и как теперь разгребать последствия?
– Давай ближе к делу, и я предлагаю считать, что муж объелся груш.
Серых и Слава настороженно пожали друг другу руки, наскоро пытаясь определить степень влияния предполагаемого противника на меня. Смотрелось так смешно, что я невольно хихикнула, отчего они парадоксальным образом пришли к мгновенному взаимопониманию по поводу вздорных баб.
– Ты в курсе, что Славик у нас сын Рыжей?
– Ага, Прасковья давеча заходила. Поделилась впечатлениями от своего материнства и посоветовала тебе перезвонить.
– Ладно, – Серых почесал переносицу и слегка расслабился, – тогда слушайте, голубки. Тебя, Федора, сейчас подозревают в подпольной подготовке чёрт знает чего, так что ты автоматом попала под прицел серьёзных служб. Разминка с порошками – детский лепет, а пасти тебя очень скоро начнут плотно. Ты должна исчезнуть с горизонта. Уезжайте отсюдова.
– Ты же знаешь, что запереть меня они не смогут, – положила свою ладонь поверх его и проникла в голову, преодолевая некоторое сопротивление. Серых кривится, но терпит.
Увиденное даже хуже, чем он старательно пугает.
Обрывки разговоров, косые взгляды вперемешку с сочувствием от коллег – церемониться эти новые люди не собираются, размажут, как каток. Что у них есть, пока не очень понятно, но намерения самые что ни на есть кровожадные.
Убрала руку и растерянно уставилась на проносящийся мимо бесконечный поток автомобилей. Как скоро мне придётся использовать все свои дары для того, чтобы всего лишь иметь возможность выходить наружу? Может, имеет смысл бросить эту канитель и забраться в какую-нибудь уютную пасторальную глушь. Разумеется, со Славой – воображение тут же услужливо нарисовало идиллическую картинку: домик в лесу, огород, колодец, и вокруг на многие сотни километров ни единой живой души.
