Он просит помочь найти её, и ведьмы неохотно соглашаются, если только он – духолов – будет служить им.
Наивно соревноваться в привлекательности с бывшей женой, если истории их любви уже с тысячу лет – проще отойти и дать дорогу высоким чувствам. Чувствую себя настолько чужой на этом празднике жизни, что теряю плотную нить видений, но с усилием осматриваюсь – так бывает, когда уезжаешь из города и точно знаешь, что никогда больше сюда не вернёшься, и от этого немного грустно, но не достаточно для того, чтобы задержаться ещё хоть на час.
Наскоро пробегаюсь по последним дням в поисках зацепок… Мучительно красивое лицо Елены-Кощеи тоже встречается – надменное даже тогда, когда она просит. Обидно, ведь я и от одной-единственной слезинки, которую смахнуть недолго, сразу же покрываюсь красными пятнами, просто караул, хоть не плач.
Варвара болтается неподалёку, но ничего такого, всё в рамках.
То враждебное, то умильное лицо Алёнки. После школы почти не ест, а сразу же запирается в своей комнате и общается в основном перекрикиваниями через дверь. Единственная радость – визиты в детский дом, к «настоящим» друзьям. Одноклассники – безмозглые пародии на людей, с которыми не о чем говорить.
И я сама со стороны – спокойная, сосредоточенная. Эскапады падчерицы меня совершенно не впечатляют, кое-как поела, уроки сделала, ну и ладно. Только один раз примечаю у себя необычное – Царёв просыпается среди ночи и видит, как я моментально захлопываю экран компьютера и убираю его с кровати, но разглядеть, что за сайт, не успеваю – только досаду на подсвеченном монитором лице.
Бросаю терзать память бывшего – ничего там нет интересного.
Царёв всё ещё держит мою сумку с видом самым что ни на есть решительным, но я мягко забираю баул и шагаю к Славе, и от того, как он смотрит на меня, сердце несётся вскачь.
Слава ничего не сказал, кроме «привет», и так даже лучше – уйти, не оглядываясь, без лишних сцен. Перед тем, как мотоцикл сорвался с места, Царёв всё-таки успел выскочить из здания полиции и проводить нас ошарашенным взглядом, но если что и крикнул вдогонку, то всё поглотил рёв двигателя.
На перекрёстке возле набережной Слава вдруг начал оживлённо жестикулировать, и я догадалась, что он говорит по телефону. Похоже, уладить сходу не удалось – он обернулся и снял шлем.
– Извини, у меня срочный вызов, надо заехать в больницу, – он так натурально расстроен, что верю безоговорочно, что это не трёп. – Ты не против, если я тебя к себе заброшу, побудешь пока дома, а я быстро туда и обратно?
