Илья прицокнул языком и едва заметно покачал головой, как всякий человек, который очень устал от одних и тех же разговоров, пусть и звучащих каждый раз с изменённой формулировкой, но неизменной сутью. Перевел взгляд от окна на одутловатое лицо гостя перед ним и только открыл рот, как приватная обстановка была нарушена новыми посетителями.
Множеством. Дверь неслышно распахнулась впуская пять незнакомых человек, и Илья, дотоле весьма спокойный, стал немного напряженным. Не столько от того, что его гости, обернувшиеся на креслах, одеревенели, явно узнав пришедших, сколько от вида этих пришедших. Спокойных, уверенных, будто бы на полных правах молчаливо рассредоточивающихся по кабинету. Движения плавные, неторопливые, решительные, чрезвычайно спокойные. И взгляды такие же.
Остались у входной двери только двое. Один высокий, худощавый шатен, немного склонив голову, скользнул взглядом по Олегу, а потом, широко и недобро улыбнулся сидящим перед столом Ильи людям; и второй, подтянутый, широкоплечий мужчина, с бутылкой дорогого алкоголя в руке. Распахнув не застёгнутое пальто, он присел на широкий подлокотник дивана рядом с входною дверью и внимательно посмотрел на неожиданно закашлявшегося тучного визитера Ильи.
– Да мы попали в самый разгар вечеринки, – негромко произнес протяжный, с хрипотцой голос шатена. Он, оглянувшись на мужчину, глотнувшего черный ром, дождался его кивка, взял стул у окна, вклинил его спинкой вперед между креслами напротив Ильи и, оседлав стул, скрестил на спинке руки, с живым интересом перевел взгляд с одного своего соседа на другого. – Обожаю такие вечеринки. Это вообще мое любимое шоу из девяностых – рэкетиры прессуют коммерса. Мы на кульминацию пришли или успели на начало? – Невежливо пихнул локтем угрюмо молчащего тучного и с тихим песнопением угрозы в насмешливом тоне, произнес, – чего ты так быстро трещишь, Астраханов, ни слова разобрать не могу. Давай тоже самое, но медленно и с расстановкой. – Так и не дождавшись ответа от твердо сжавшего челюсть и недовольно на него глядящего Астраханова, шатен повернулся к своему хмурому соседу, склонил голову и с нехорошей улыбкой произнес, – ничего не понял из словесного поноса Андрея Станиславовича, может, ты подсобишь, Борь?
Борис, с плохо скрываемой неприязнью посмотрел на мужчину, все так же сидящего на подлокотнике, вытянувшего и скрестившего длинные ноги, откинувшись спиной на стену и следящего за происходящим сквозь ресницы.
