Я не замечаю, как повелитель-сон укрывает меня пушистым одеялом из звёзд и ночного сияния. Уносит меня далеко-далеко, бережно баюкая в надёжных объятиях.
Я плыву в безмятежности и спокойствии. Мне тепло и уютно. Никогда я не испытывала такого умиротворения…
- Я люблю тебя… - слышу далёкий голос. Этот голос принадлежит кому-то родному и очень важному для меня человеку.
- И я люблю… - шепчут мои губы беззвучно.
* * *
Пытаюсь перевернуться на правый бок и понимаю, что мне что-то мешает…
Переворачиваюсь на левую сторону – происходит тоже самое. Мне как-то непривычно лежать. Да в чём же дело?
Глаза не хотят открываться, и сон всё ещё склеивает моё сознание.
Но тут приходит мысль, что мне может быть уютно только в объятиях Вадима…
ВАДИМ!
Сон как рукой сняло. Я мгновенно распахиваю глаза и руками припадаю на пустующее прохладное место рядом.
ЕГО НЕТ!
Голова становится тяжёлой от страшных и отчаянных мыслей — это был сон!
Нет! Я не хочу!
В груди становится больно, горько и хочется кричать.
Я чувствую, что мне не хватает воздуха, и я не могу вздохнуть, мою грудь разрывает горестная боль – жгучая и полная ядовитого отчаяния.
В комнате очень темно. Тихо всхлипывая, я откидываю одеяло и тянусь к тумбочке, чтобы включить настольную лампу, но нашариваю рукой только стакан с водой, который от моего неуклюжего движения опрокидывается. Жидкость холодной лужицей разливается по гладкой поверхности…
Что-то не так…
Темнота безумием давит, наступает уродливой густотой, и мне хочется спрятаться, забиться в объятиях любимого, которого нет…
И наконец, слабый крик вырывается из моего горла. Солёные слёзы попадают мне на язык… Боль с привкусом горькой несбывшейся мечты.
Я хочу вернуться… Вернуться туда, где есть сильные и надежные руки Вадима; его голос – глубокий и завораживающий, бархатный и любимый; губы, что целовали только меня; где есть его взгляд - тёплый, нежный и ласковый, печальный, но открытый и обязательно влюбленный; где есть наша любовь – светлая и бесконечная.
Господи, как же я устала…
Я поднялась на ноги и, еле передвигаясь от вселенской усталости, подошла к окну и раздвинула тяжёлые, не пропускающие свет шторы. Комнату тут же наполнили слабые лучи раннего зимнего утра.
Я прижалась лбом к прохладному стеклу, размазывая руками заиндевевший узор, пытаясь разглядеть унылый двор…
Замерла истуканом, когда увидела вместо привычного серого двора, чуть припорошённого мокрым снегом, укрытый вовсе не мокрым, а пушистым и будто невесомым снегом густой лес.
