Я улыбнулась, вытерла слёзы и поднялась с кровати вслед за ним, скидывая одеяло и оставаясь полностью обнажённой.
Подошла близко к любимому мужчине и ответила:
- Врунишка… в то время ты не носил футболки, у тебя их просто не было. А втот день на тебе был свитер с растянутыми локтями и заштопанной дыркой на правом плече от ремня сумки, которую ты тоже износил до дыр. И не брюки были на тебе, а джинсы, которые ты носил, наверное, с самого рождения…
Вадим был удивлён и ошарашен. Он запустил пальцы в свою густую шевелюру и как-то потерянно и будто заново меня оглядел.
Я снова вздохнула и показала ему правую руку.
- Кольцо, Вадим… Моё обручальное кольцо, - я стянула его с себя и протянула мужу.
Теперь он не может мне не поверить.
Он взял недоверчиво кольцо и посмотрел на внутреннюю часть ободка.
На обручальное кольцо нанесена гравировка «Вместе и навсегда». Эта фраза была и на моём обручальном колечке, и на его тоже.
- Этого не может быть… - прошептал он, возвращая мне кольцо.
- Я сама до сих пор не верю в происходящее. И очень боюсь, что ты всего лишь мой сон. И как только я проснусь, то снова окажусь в пустой квартире, где больше нет тебя…
- Оля… - Вадим обнимает меня, прижимая к своей груди. – Это не сон. Я реален также, как… как и ты.
Грустно улыбаюсь, утирая ладонями проклятые слёзы, которые продолжают литься.
- Скоро Новый год наступит, - говорит он. – Осталось полчаса…
- Не желаю, чтобы он наступал... Вадим, - поднимаю к нему своё заплаканное лицо. – Я не знаю, насколько я здесь… И не знаю, что будет завтра, но я прошу тебя. Нет, я умоляю тебя, запиши и запомни дату – семнадцатое июля две тысячи восемнадцатого года. В этот день ни за что и ни в коем случае не выезжай на трассу, а лучше совсем не садись за руль в этот день. Как бы я тебя не умоляла ехать или кто бы тебя ни просил, не делай этого. Отложи все дела, какими бы важными они не казались. Никакие дела не стоят твоей жизни, Вадим. Запомни.
Крепко обнимаю его, прижимаясь всем телом, будто хочу слиться со своим мужем в единое целое.
- Пообещай мне! Поклянись! – с пылом прошу его дать мне слово.
Вадим серьёзно кивает.
- Обещаю, Оль. Клянусь, что семнадцатого июля две тысячи восемнадцатого года никуда не поеду. Даю слово, родная.
Я всхлипываю, ощущая в душе облегчение. Я не знаю, случится ли невозможное, что Вадим в моей уже наступившей жизни будет жив и здоров, но я не могла не попытаться всё исправить и изменить наше с ним будущее, предупредив его.
