2) языковая личность — это специфическое качество человека говорящего, то появляющееся, то исчезающее;
3) обыденное общение — это способ маскировки своей личности;
4) обыденное общение не сводится к представительскому, следовательно, представительское общение акцентирует личность говорящего (но контролер в троллейбусе для нас — это прежде всего контролер, а только потом скромный либо самоуверенный, молодой или пожилой, симпатичный или неприятный человек). Приведенные аргументы, как можно видеть, легко опровержимы. Вместе с тем я разделяю мнение Ю.Н.Караулова, который, выделяя семантический, когнитивный и мотивационный уровни языковой личности, подчеркивает, что семантический уровень является базой для языкового общения (1987, с.37), и в этом смысле в меньшей мере индивидуализирует личность, чем понятия, идеи, концепты в сознании человека, с одной стороны, и цели, мотивы, интересы в этом сознании, с другой.
Рассматривая частночеловеческую языковую личность, В.П.Нерознак (1996, с.114) выделяет два основных её типа:
1) стандартную языковую личность, отражающую усредненную литературно обработанную норму языка, и
2) нестандартную языковую личность, которая объединяет в себе "верхи" и "низы" культуры языка.
К верхам культуры исследователь относит писателей, мастеров художественной речи. Рассматривается креативная языковая личность в ее двух ипостасях — "архаисты" и "новаторы". Низы культуры объединяют носителей, производителей и пользователей маргинальной языковой культуры (антикультуры). Показателем принадлежности говорящего к языковым маргиналам автор считает ненормированную лексику — арго, сленг, жаргон и ненормативные слова и выражения (с.116). Нормативно-центрическая модель языковой личности активно разрабатывается в исследованиях, посвященных изучению языка и стиля известных мастеров слова. Креативность является важной характеристикой языковой личности, но мы получим более полное представление о нестандартных языковых личностях, если обратимся к исследованию речи не только писателей, но и ученых, журналистов, учителей. Я бы отметил высокую степень креативности в языковой игре на низовом уровне культуры. Маргинальная языковая личность — явление неоднозначное. Сюда относятся те, кто не владеет языковым минимумом, необходимым для того, чтобы считаться своим в данной культуре в целом (это в основном представители других культур), те, кто страдает отклонениями от общепринятого поведения (патологические случаи), а также те, кто ненамеренно и намеренно нарушает этические нормы поведения, в том числе и речевого. К последней разновидности языковых личностей относится в определенных ситуациях общения столь большое количество людей, что называть их маргиналами с научной точки зрения становится все труднее. В этой связи нельзя не согласиться с В.И.Жельвисом (1990, с.69), справедливо считающим, что инвектива — это сознательное грубое нарушение социальных запретов, вызванное прежде всего потребностью снять психологическое напряжение ("инвектива напоминает топор там, где необходим скальпель"). Можно и следует искать другие способы выхода отрицательной энергии, но вербализация агрессивных эмоций неизбежно сохранится в человеческом обществе, хоть и, возможно, примет новые формы.
