- Я знаю, какая у тебя мечта, – смотрю на нее.
Она дрыгает ногами в воде.
- Ну-ка...
- Тебе нравится петь… Тебе не хотелось бы стать известной певицей?
Она опускает взгляд, он рассеивается в прозрачной воде.
- Это было бы…
- Чего ты боишься? Признай это, в этом нет ничего такого.
Она кусает губы, но, наконец, смотрит на меня, глаза блестят.
- Да, это могло бы быть моей мечтой, но если расскажешь кому-нибудь, я буду отрицать, – вздыхает и улыбается. – Мне бы хотелось стать певицей.
Интересно, она все еще мечтает об этом? А тебе какое дело, Артемис?
Я прочищаю горло, чтобы она заметила мое присутствие. Она замирает, бросает на меня быстрый взгляд и опускает ложку, кладя ее в посудомойку. Когда она оборачивается, ее раздраженный взгляд меня удивляет, я думал, что она смутится, но, кажется, сейчас это не то, что она испытывает.
Она злится на меня, и имеет полное на это право.
- Могу чем-то помочь, сеньор? – Меня изумляет, насколько холоден ее голос.
Она не злится, она в бешенстве.
Язык всего ее тела указывает на то, что она вот-вот готова выговориться и оскорбить меня. В этом вся Клаудия, ее невозможно запугать. Она просто послушно прикусывает язык, ей приходится, чтобы сберечь свою работу, но не потому, что она меня боится, это для меня ново. Даже братья меня слегка побаиваются, но не она.
- Я хочу чаю, – отвечаю, садясь за стол. Под ее ледяным взглядом я чуть не склоняю голову. – Пожалуйста, – заканчиваю, прочищая горло.
Она вздыхает, молча заваривая чай.
Я наблюдаю за ней. Ее рыжие волосы убраны в косу, идеально открывая все черты ее лица, хотя мне виден лишь ее профиль. Она массирует свое плечо, устало морщась. Кажется, у кого-то был длинный день, нас таких двое.
Недавнее воспоминание пробуждает во мне чувство вины за то, что произошло на днях. Это неприятное чувство, к которому я не привык. Я обычно не сожалею о том, что делаю.
Я рассеянно провожу пальцем по краю стола. Передо мной появляется чашка с чаем, поднимая взгляд, вижу ее, ее ледяной взгляд смущает меня.
- Ваш чай, сеньор, – в ее голосе нет ни уважения, ни почтения, только неприязнь.
- Спасибо, – говорю, наблюдая за тем, как она возвращается к своей работе.
Делаю глоток своего чая, и наблюдаю за ней с чашкой в руке. Проходят минуты, я концентрируюсь на своем напитке. Чувство, что я сделал что-то плохое, волнует меня где-то глубоко внутри.
Как будто чувствуя мой взгляд, она оборачивается с решительным выражением лица, рука на бедре.
