- Я был на грани, но, если расскажешь кому-нибудь, я буду отрицать.
Он садится, его палец теперь на другом шраме на коленке.
- Первый год в школе, катание на коньках. Я говорил тебе, чтобы ты не каталась на той улице, потому что там был крутой скат.
- Как будто я вообще когда-нибудь делала то, что ты мне говорил.
Он ложится, кладя руку под голову и упираясь на локоть. Свободной рукой он спускается вниз моего живота, там у меня едва заметный шрам.
- Аппендицит, – рассказывает. – Я первый раз видел, как ты плачешь. Меня это опустошило.
Протягиваю руку к его лицу, чувствуя его щетину на своей ладони.
- Ты такой милый, Артемис, всегда был.
- Милый? - Вскидывает бровь. – Не сексуальный? Или адски привлекательный?
- Да, физически ты очень привлекателен, но это не то, что заставило меня…
Влюбиться в тебя.
Он ждет окончания фразы, поэтому я продолжаю:
- Обратить на тебя внимание.
- Хочешь сказать, что тебя привлекло то, что я милый?
- Да.
- Знаешь, все в мире говорят, что я холодный ублюдок, бесчувственный, что у меня холодная аура.
- А я не все в мире.
Он чуть сильнее прижимается к моей ладони.
- Хочешь быть моим миром?
- Мне кажется, ты все еще опьянен постсексуальной эйфорией.
Он снова падает на спину и рукой призывает меня лечь ему на грудь. Я ложусь, приобнимая его за пояс.
Он целует меня в лоб.
- Какова вероятность, что…
- Мы не будем делать это снова.
- Я должен был попытаться.
Мы немного лежим в тишине, а затем я взбираюсь на него и страстно целую. Отстраняясь, он с весельем в глазах смотрит на меня.
- Я думал, что мы не…
- Я солгала.
Снова целую его, выпуская на свободу все, что я чувствую, будучи с ним впервые за столько лет. Мне страшно от стольких чувств, секс никогда для меня особо ничего не значил, и теперь я знаю почему. Потому что, несмотря на прошедшее время, мое сердце, неосознанные чувства всегда сохранялись для него, и только для него.
Секс ничего не значил, до него.
Моего любимого Айсберга, Артемиса Идальго.
Глава 27:
«Я думал, что ты меня уже растопила»
Артемис
Не хотела будить тебя, ты так мирно спал. Мне жаль уходить, но я должна помочь маме начать день. Увидимся, Айсберг.
- Клау.
Улыбаюсь записке на прикроватной тумбочке и встаю, потягиваясь, абсолютно обнаженный. Взгляд падает на кровать и беспорядок на ней. Воспоминание о том, как Клаудия хваталась за простыни, пока я бешено трахал ее, согревает все мое тело.
Как мне нравится эта женщина, она сводит меня с ума, и обладание ею превзошло все мои ожидания. Никогда не чувствовал ничего подобного от секса, ощущения, взгляды, это тепло в груди, когда я целовал ее – идеальна комбинация для лучшего секса в моей жизни.
