— Алексеева, вы тоже задержитесь, — обратился ко мне, а сам пошел к ней.
Почему он подошел к ней, а не позвал к своему столу… Чтобы я не слышала?
— Мне за дверью подождать? — спросила я, невольно выдавая свое недовольство.
— Нет, подождите здесь.
Эд что-то говорил Ане — она спрашивала — он объяснял, но речь их я не слышала. Потом он что-то напечатал в телефоне и показал это Ане, она кивнула, подтвердив набранное. При всем этом действе, которое походило на вбивание номера в телефон, Эд мило ей улыбался. После этого я сразу отвернулась от них и старалась думать о чем угодно, только не о том, что сейчас видела.
Через минуту я услышала движение и повернулась в их сторону. Аня уже шла по узкому коридорчику между стульями и стеной на выход, Эд шел чуть позади и смотрел в телефон.
Проходя мимо меня, Аня поиграла бровями, сияя от счастья. Не знаю, что он ей мог сказать такого, но вид у нее был как будто она реально выиграла какой-нибудь свой идиотский спор — только тогда она так радуется. Я же, наоборот, не могла заставить себя хотя бы просто расслабиться, не то чтобы порхать как она.
Проводив Аню до двери, Эд щелкнул замок за ней, едва она вышла. Потом опять подошёл ко мне, взял за руку и молча потянул к своему столу.
Так хотелось спросить, зачем он ее оставил и о чем они говорили, но не хватало ещё демонстрировать ему свои чувства, свою ревность, итак наверно всё на лице прочитал, пока шел ко мне.
Как только мы дошли, он развернулся, вжал меня в свой стол и впился поцелуем. Все мои мысли, негодование сразу отступили не то что на второй, наверно на сотый план, и мое сознание погрузилось в эту пучину чувств и ощущений. Он целовал страстно, но при этом аккуратно, не переходя грань степенности и не срываясь в дикость.
На мне была блузка и достаточно короткая юбка-карандаш, но Эд этим не воспользовался, во всяком случае не воспользовался так, как мог бы: целовались мы долго, и Эд порываясь запустить руки мне под юбку, сам себя все время останавливал, поглаживая только выше колена. Иногда его рука поднималась выше по внутренней стороне бедра, но потом замирала и опять опускалась к колену. Этим он меня немного обескураживал и расстраивал мое разгоряченное тело: я ещё с первых секунд завелась от его поцелуев и мне нестерпимо хотелось большего.
Умом я конечно понимала, что не… Нет. Даже умом в тот момент не понимала, потому что, казалось, система органов чувств во сто крат заглушила все остальные системы моего организма, и я даже думать не могла о неуместности моих желаний. Только позже, после того как Эд объяснил свою сдержанность камерами, я поняла насколько меня мало что волновало в тот момент.
