— Уходим, надо отдать её заказчику, — крикнул кто-то.
— Погоди, — помахивая кристаллом на цепочке, протянул главарь, внимательно рассматривая меня с ног до головы, — Не торопись. Только представь, сколько денег у нас будет, если она продукты расколдует? Нам. И больше никому!
Да, дядя… А мысли-то у нас с тобой сходятся. И план твой хорош, а только ни черта я тебе не расколдую!
— Так её король для этого и вызвал, чёрное колдовство, говорят, творил. Не хочешь же ты пойти против его величества вот так… явно?
Совершенно согласна с предыдущим оратором! Против короля — опасно. Похищать меня — бесполезно. С другой стороны, не кидаются с ножами — и на том, как говорится, спасибо. Узнать бы, кто этот загадочный заказчик? Кто это такой умный и одновременно не очень?
— Не всю же жизнь орать: «Кошелёк или жизнь!», — вздохнул атаман.
— Это верно… Надоело! — поморщившись, согласился его подручный. — А только лучше бы это… Убраться отсюда, а?
— Рот закрыл! — рыкнул атаман, — Слушай, ведьма, ты…
Неожиданно на поляне прибавилось действующих лиц. Вернулись тюремщик с кучером, да не одни, а с массовкой! Солдаты, что деловито рассыпались вокруг кареты да вдоль дороги, были одеты в те же мундиры, что были на гвардейцах во дворце. На груди золотой нитью вышит герб королевства — кабан, свирепый и весьма откормленный. Видимо, рисунок, призванный стать атрибутикой королевского двора возник давно, до «великого проклятия». Изображение дикого животного наверняка таило в себе некий глубокий символизм, вот только в данный момент, боюсь, не до того…
Я успела увидеть, как стражники разоружают наших налётчиков, даже тем, что были возле лошадей, не удалось удрать, и поделом! А нечего было на меня…
Так, Наташа, спокойно! Не кипятись, помни, где ты и кто ты. Разбойники — тоже люди.
Вдруг меня рывком подняли и куда-то потащили! Спустя мгновение почувствовала холод, сдавивший горло.
— Дайте мне уйти! — раздалось над головой, нож прижали к коже ещё крепче, — Или я её убью!
— Спокойно!
Вперёд выступил мужчина, видимо, командир. На голове красовался пышный берет (поскромнее королевского, конечно, но бубенцы всё же прятались в бархатных складках, прямо как у Стефана).
— Тихо… тихо. Я кладу меч на землю! Видишь? — медленно, так, чтобы преступнику было хорошо видно, он положил меч и поднял руки ладонями вверх, — Магией клянусь, тебе дадут уйти. С этой дороги.
— Хитрый какой! А потом? Будете гнать по всему лесу, как оленя на королевской охоте?
