— Она сказала, что я на площади говорил неправду. Точнее, не совсем правду. Ругалась, что я ничего не понял. И потащила меня подслушивать.
— Что? Куда? Когда?
Я подскочила, с размаху стукнувшись головой об потолок кареты. Чёрт… Танки они им во время войны заменяли, что ли? То есть вечером, когда я краснела как девчонка… Когда пили вино и… хорошо, что поругались, иначе эта парочка малолетних сыщиков могла что и похуже увидеть… Могла или нет?
Наташа, тормози! Откуда такие мысли? Мыслишки…
— Слушай, — ласково спросила я у парня, — а в вашем королевстве как со школами? С учёбой? Надо бы наладить процесс, а то некому бедняжкам подсказать, что подслушивать — нехорошо!
Мальчишка ожидаемо напрягся. Вот ведь какие разные миры, а реакция на обучающий процесс у подростков — совершенно одинаковая! Только Злата, умница, учиться хочет, и то не дают. Может, потому и хочет, что нельзя?
— Да мы чуть-чуть, — парень говорил быстро, стараясь оправдаться. — Зря вы короля обидели, госпожа ведьма. Нормальный он мужик.
— А почему ты, если король «нормальный мужик», ходишь в обносках и бродяжничаешь? — вырвалось у меня.
Мальчишка насупился, и я поняла, что только что, сама того не желая, бестактно по чему-то очень… личному и болезненному прошлась. И что б мне вовремя язык не прикусить? Я уже открыла рот, чтобы извиниться (понять бы ещё, за что), как Патрик тихо проговорил:
— Это — моя одежда.
Я опешила, ничего не понимая. Конечно, его, а чья ж ещё-то?
— Вы просто не знаете, в чём дело, — лицо парня посветлело — похоже, он понял, что я не хотела его обидеть.
Я горячо закивала, ведь искренне не хотела, тем более ребёнка!
— Я — новенькая, — улыбнулась и погладила Кекса, который, видя, что беседа вполне себе мирная, сладко дремал на мягких подушках, набираясь сил для последующих свершений.
— В приютах забирают твои вещи и выдают форму, — лицо мальчишки скривилось.
— А ты свои вещи прячешь?
— А то! — глаза вспыхнули, — Я — это я. Вы бы видели приютских! Чистенькие, одинаковые, все, как один, кричат: «Слава королю!»
— А ты — не кричишь?
— Да умею я, — он дёрнул худой шеей. — И поискреннее, чем многие, но…
Неожиданно раздалось истошное ржание перепуганных лошадей, карета дёрнулась, в последний момент я успела схватить мальчишку в одну руку, мопса — в другую, в результате чего оба рухнули на меня.
— О-о-оййй… — взвыла, глотая всё то, что я в таких случаях обычно говорю в нашем мире…
Главное — никому ничего не пожелать и держать себя в руках!
