Я перевела взгляд на видневшийся за постройками приют. Там дети. Матушка Мю. Одно дело лечь спать, когда дети согреты и сыты, и совсем другое помнить о том, что на ужин у твоих воспитанников была сырая морковка и листик салата. А Кекс? Мой бесстрашный малыш так переволновался, что даже не ревновал к его величеству, а это, скажу я вам, практически невозможно. Никто не смеет меня обнимать, если рядом Кекс. Мопс никак не реагировал, и я за него по-настоящему переживала.
Что же делать? С одной стороны, я не могу оставить таверну. Не могу бросить всё вот так, запросто, когда на успех нашего предприятия надеется так много людей! С другой — я подвергну опасности не только себя, если останусь. А как же Патрик, Лард, Злата, король, кучер и охранник, солдаты, что вызвались нам помогать, кузнец? Одна, без их помощи я не справлюсь всё равно.
Чёрт… Чёрт, чёрт, чёрт! За что? Почему? Я только-только нашла здесь, в этом мире себя, дом, сына… Магию!
Наверное, все эти мысли были более чем живописно отражены на моём лице, потому что Стефан покачал головой, тяжело (очень, очень тяжело) вздохнул и произнёс:
— Если оставаться, то…
Он задумался, а я медленно встала и принялась отряхивать снег с юбки. Хватит, Наташа. Возьми себя в руки! На ногах ты уже держишься, так что иди в дом, ставь чайник. С остальным разберёмся…
— Наташе нужна охрана, — подала голос принцесса. — Нам нужна. Всем…
И тут до его королевского величества дошло, что принцесса уже не синичка. Он медленно развернулся, глаза отца и дочери встретились. Они смотрели друг на друга долго. Очень долго. Мне показалось, что целую вечность.
Подростки безжалостны к чужой слабости, даже если речь идёт о самых близких, родных и любимых. Но это не от того, что они злы и жестоки, просто они ещё не умеют справляться с собственными страхами. Девочка боится, что её не примут. Сейчас очень важно, что сделает Стефан. Я незаметно сжала кулаки, умоляя землю и всех, кто слышит меня в этом мире, чтобы отец обнял дочь.
Пожалуйста…
— Златка! — король притянул девчонку к себе, целуя в макушку и зарывшись рукой в золото курчавых волос. — Златка…
