Потом развернулась, медленно пошла обратно, вскоре чувствуя отступающую боль. Осталась только усталость и подавленность. После стресса, страха, холода, неудобного сна и, больше всего, нежеланного поцелуя.
Он не был обычным. До сих пор неприятно вспоминать. Это было хуже, чем его слова, сжимание запястья или повелительного голоса. Тэпин словно ударил, клеймил, унизил. Я понимаю, что от этого ничего не поменялось, ведь Кира и гатагрия до сих пор целы, в здравии, но на душе скребутся кошки.
Медленно подошла к поваленному дереву, залезая под него, осторожно легла и долго смотрела в никуда. Зачем принимаю все так близко к сердцу? Надо возвращаться, идти назад, но не хочу. Не сейчас, не сегодня, когда-нибудь потом…
Целый оставшийся день пролежала под деревом. Придумала стишок, посчитала оставшихся парней и просто уснула.
Десять негритят достались Кире. Что ей делать?
Один был глуп, неинтересен. И их осталось девять.
Девять негритят шагают мимо сосен.
Упал Карм в яму и их осталось восемь.
Восемь негритят были как большой гарем
Рик стал мамочкой и их осталось семь.
Семь негритят голосовали. Пришлось желание учесть.
Послали Тэпина в дорогу и их осталось шесть…
Проснулась от странного шума над собой. То ли крик, то ли карканье, то ли вообще вой сирены. Прикрыла уши лапами и попыталась скрыться от нарастающего звука. Зашипела, подняла голову и увидела чудесную птичку, которая прыгала на поваленном дереве и голосила на весь лес.
Вскочила на ноги, вылезла из укрытия и нечаянно напугала птичку. Она взметнулась, сразу выставляя длинные когти вперед.
Если бы не вспомнила драку с алеполи, то пришлось бы снова бегать туда-сюда и уворачиваться от ударов. Поэтому превратилась в девушку, сразу же подняла руки и сказала:
- Тише, я хорошая. Не обижу тебя, - говорила, словно магически воздействовала на белое крылатое существо. Не устаю поражаться своим голосом.
Пернатое животное опустилось на землю и подошло ближе, потерлось головой о колени и просто улеглось у ног. Это был птенчик, ходящий на четырех лапках с переливающимся белым опереньем, отливающим голубизной, двумя небольшими крылышками, длинным хвостом и маленькими ушками. Птенчик обладал горбатым темно-серым клювиком и просто чарующими лазурными с черной крапинкой глазами.
- Ну, малыш. Ты чего тут разлегся?
Присела на корточки, погладила милое животное, наблюдая за его грустными глазками, и исследуя короткое оперенье. Прошлась по голове, лапкам, крылышкам, начала рассматривать их стыки с остальным телом и вдруг задела что-то. Птенчик дернулся, уткнулся мне в ноги и издал жалобный крик. Это оказалась поломанная тонкая палочка, торчащая из спины. Дернула со всей силы, придерживая одно крылышко и сразу же успокаивая малыша:
