— Только на минутку, — пообещал он. — Но теперь отдохни. Я буду беречь тебя, — его слова превратились в далекий шёпот, пока, наконец, я не провалилась в бездну сна. Его гипнотический голос преследовал меня, меняясь с голоса Аррика на чей-то ещё. — Я должен охранять тебя, Тессана. Я был создан, чтобы защищать тебя.
Сон успокоил мои ноющие мышцы и усталый ум. Когда я проснулась несколько часов спустя, солнце снова клонилось к закату.
Я открыла глаза и заморгала от бешеного движения в импровизированном лагере, который люди Аррика соорудили для жителей деревни. Разминая затёкшие мышцы, я не могла поверить, что проспала так долго и не замечала движения вокруг.
Я осторожно села и оглядела работу, проделанную, пока я спала. Гнев и разочарование пронзили меня. Я хотела помочь! Я же помогала!
И этот… этот… волшебник Аррик заставил меня спать против моей воли.
— Ну, неужели её Величество наконец-то снизошла до нас своим сознанием.
Я переключила своё внимание на самодовольное лицо Оливера.
— Почему ты меня не разбудил?
Он сделал быстрый шаг назад.
— Он сказал, что нам нельзя будить тебя.
— Кто?
Он поднял брови.
— Как ты думаешь, кто?
— А почему ты его послушался? Ты не один из его солдат!
Лицо Оливера вспыхнуло.
— Нет, я не солдат. Но я вижу, когда мой друг нуждается в отдыхе. Ты сделала достаточно, Тесс. Даже я спал. Есть предел твоему мастерству. Особенно когда ты стоишь на ногах как мёртвая. Он поступил правильно. Ты не должна на него сердиться.
— Гнев — это единственная безопасная эмоция, которую я знаю, что могу чувствовать рядом с ним.
Оливер попытался скрыть улыбку, но ему это не удалось. Печально.
— Тогда кто-то должен его предупредить.
Я посмотрела на Оливера и подавила разочарованное рычание.
— По крайней мере, скажи мне, что прогресс достигнут, — огрызнулась я.
Он сел рядом со мной и вытянул свои длинные ноги.
— Прогресс действительно был достигнут. Всё, что можно было спасти из деревни, было спасено. Повстанческая армия и деревенские жители, те, кто ещё в состоянии, разбирают обломки, которые невозможно восстановить, и оценивают, какой ущерб был нанесён лесу. И я благословлял и молился за каждое повреждённое дерево, которое нуждалось в исцеляющем прикосновении Света.
Я уставилась на него.
— Ты?
Он нервно заёрзал, глядя себе под ноги.
— Деревенским, похоже, было всё равно, что я ещё не принёс свои последние обеты. Они действительно верят, что их деревья святы, — он снова посмотрел на меня, выдерживая мой взгляд с гордостью, которую я никогда не видела в нём раньше. — Я не мог им отказать.
