Я оглушена силой оргазма, и, судя по всему, Миллер, упавший на мою грудь и не заботящийся о своем весе на мне, тоже. Мы оба тяжело дышим и дрожим, полностью выжатые. Это было мощно, неистовое занятие любовью обернулось грубым сексом. Когда ощущаю ласкающие меня руки и ищущий мои губы рот, я понимаю, что мой партнер тоже это чувствует.
— Скажи, что я не причинил тебе боль. — Он несколько мгновений поклоняется моим губам, нежно покусывая их и каждый раз отстраняясь. Его руки повсюду: поглаживают, скользят, исследуют.
Я закрываю глаза на удовлетворенном вздохе и наслаждаюсь нежной заботой, улыбаюсь и собираю оставшиеся силы, чтобы обнять его и наполнить уверенностью.
— Нет, не причинил.
Он лежит на мне всем телом, но я не желаю лишаться этой тяжести. Мы связаны… повсюду.
Делаю глубокий вдох.
— Я люблю тебя, Миллер Харт.
Он медленно приподнимается, встречаясь со мной взглядом. Его глаза сияют, уголки красивых губ приподняты.
— Я принимаю твою любовь.
Тщетно пытаюсь раздраженно сощуриться, но лишь зеркально отражаю его веселье. Невозможно злиться на Миллера, когда он охотно делится столь редкой улыбкой, особенно в последние дни.
— Ты такой проныра.
— А ты, Оливия Тейлор, божественное благословение.
— Или одержимость.
— Одно и то же, — шепчет Миллер. — Во всяком случае, в моем мире.
Он поочередно целует мои веки, прежде чем приподнять бедра и выскользнуть из меня, усаживаясь на пятки. Удовлетворение растекается по венам и меня наполняет умиротворение, когда он устраивает меня на коленях, заставляя обнять себя ногами. Простыни валяются в беспорядке вокруг нас, но Миллер ни капли не обеспокоен.
— Тут ужасный бардак, — замечаю с дразнящей улыбкой, пока он приводит в порядок мои волосы, затем ведет ладонями вниз по рукам и берет меня за кисти.
— Навязчивое желание удержать тебя в постели сильнее необходимости привести простыни в порядок.
Моя улыбка превращается в широкую ухмылку.
— Неужели, мистер Харт, вы только что признали, что у вас есть навязчивые желания?
Он наклоняет голову. Я сгибаю руку, а когда он нехотя отпускает конечность, убираю непослушный локон с его влажного лба.
— Ты, возможно, что-то напутала, — отвечает Миллер, очень сдержанно, без тени улыбки в голосе.
Замираю в нерешительности и пристально смотрю на него, пытаясь найти милую ямочку на щеке. Ее нигде не видно, и я вопросительно смотрю на мужчину, пытаясь понять, признает ли он, наконец, насколько сильно страдает от ОКР.
