— Спасибо, неплохо.
Тишина, которая воцарилась после этого, не напрягала ни его, ни меня. Не знаю о чём думал Воланд, рассматривая меня, но лично мне хотелось многое спросить. Жаль только, что он вряд ли ответит.
— Чем я обязана высочайшему визиту?
— Ты злишься, — с насмешкой в тёмных глазах констатировал он и пересел на край кровати.
— Тебе показалось, — наигранно улыбнулась я.
— Не думаю, — протянул Воланд, не отрывая от меня внимательного взгляда, — но то, что ты перестала выкать, не может не радовать.
С трудом подавила безотчетное желание сделать ему назло.
— Когда я смогу вернуться домой? — не то чтобы я сильно соскучилась, но хотелось знать хотя бы примерные сроки.
— Мне стоило бы обидеться, — создавалось ощущение что сегодня ему невозможно испортить настроение. — Я был уверен, что тебе создали все условия для комфортного проживания.
— О, да, — ехидство в моём тоне не услышал бы только глухой, — особенно, меня порадовало отсутствие связи с близкими и ненавязчивое требование сменить гардероб.
— Что ты имеешь в виду? — не понял он и осмотрел меня ещё раз, задержав взгляд на том, что не скрывало одеяло.
— Ещё скажи, что ты не в курсе, — съехидничала я и по его взгляду поняла что так и есть. Пришлось пояснить: — У меня шкаф забит.
И меньше всего я ожидала, что Воланд поднимется с кровати и, открыв двери, задумчиво осмотрит его содержимое.
— Поверь, это не моя инициатива, — он вернулся обратно, — ты не любишь платья?
— Люблю, но не тогда когда их покупают без моего участия и за чужой счёт.
— Разве мы чужие? — спросил с долей насмешки, заставив меня поморщиться.
Отвечать на настолько явную провокацию я не стала. Можно подумать то, что однажды мы оказались в одной постели, что-то значит. Для него. Я соврала бы, если сказала что не хочу продолжения, хотя я, вообще, много чего хочу. Взаимности, например.
— Тебе придётся переехать, — не дождавшись моего ответа, начал Воланд.
— Почему? — За время моего вынужденного отдыха произошло что-то ещё.
— Хочешь я придумаю для тебя хорошо звучащую ложь? — он склонил голову набок, внимательно наблюдая за моей реакцией.
— Предпочитаю горькую правду, — Воланд на мгновение задумался.
— Меня напрягает интерес, который проявляет к тебе Ренделл.
Глупое сердце сделало кульбит и застучало втрое чаще, но, глубоко вздохнув, я заставила себя успокоиться. Нужна просто безграничная наглость, чтобы списать это на ревность.
— Что ты имеешь в виду?
— Он решил, что ты шпионка и ждёшь подходящего момента. — От подобных предположений мне сделалось плохо. Фантазия у меня хорошая, и я в подробностях представила что может сделать со мной второй человек в стране, если решит проверить свои догадки. — Не переживай, он тебя не тронет.
