— Но кому мы могли помешать? — мы с мамой молчали, предоставляя инициативу главному мужчине в доме.
— Не вы, — ободряюще улыбнулся папе Воланд и перевёл взгляд на меня, — всё дело в Триане.
Ожидала ли я этих слов? О да! С того момента, как прозвучало словосочетание «взрывчатое устройство».
— Уверен, вы помните, что ваша дочь спасла несколько детей в ночь нападения на Эркахалон и помогла нашим службам расправиться с одним из лидеров аргатинов. Увы, с этого момента её жизнь оказалась под угрозой, поэтому за ней было установлено круглосуточное наблюдение.
То есть следили за мной с того дурацкого вечера, а совесть замучила Адри только недавно… Очень мило. И брата ждёт ещё один серьёзный разговор!
— И как показали последующие события — не зря. За всё время на Триану было совершено несколько покушений, которые нам удалось предотвратить. Те, кто подложил в ваш дом взрывчатое устройство, уже пойманы и в ближайшее время выведут нас на организаторов преступного движения аргатинов в нашей стране. Но до этого времени ваши жизни и жизнь вашей дочери будут всё время находится под угрозой.
— Что вы предлагаете? — прямо спросил папа, не став тратить время на лишние разговоры
— Я приятно удивлён вашему благоразумию. — президент с уважением посмотрел на него. — Уже подписаны и утверждены приказы о длительной командировке для вас и трии Майерин, но фактически вы попадаете под программу защиты свидетелей и пункт назначения узнаете только завтра от моих служащих.
— А Триш? — разволновалась мама, крепче прижимая меня к себе, как будто меня сейчас насильно уведут и спрячут.
— Не беспокойтесь, триа Майерин, о её судьбе я беспокоюсь не меньше, чем вы, — ободряюще улыбнулся Воланд, хотя, на мой взгляд, фраза звучала слишком уж двусмысленно. — Триана, — мне достался хитрый взгляд тёмных глаз, — в это время будет находиться в другом месте.
— Но как же… — для моей мамы это стало ударом.
— Так нужно в первую очередь для её безопасности, так как под ударом именно она. Не переживайте, я лично за всем прослежу! — Этим аргументом ему удалось убедить даже встревоженную маму. Только не меня. И я искренне надеялась, что намёк в его словах мне показался.
— Простите, господин президент, — решила я подать голос, пока они не согласовали всё за меня, — но у меня имеется ряд возражений по этому пункту.
— Триш! — шикнула на меня мама, словно я неразумный ребёнок, но эта стадия в наших отношениях уже была и я не впечатлилась.
