От силы Софии волосы нимфы предупредительно зашевелились.
— Я думала, у тебя отчаянная любовь с твоей дворнягой.
— Так и есть, но я не слепая. — Не имея ярко выраженных суицидальных наклонностей, Виктория снова повернулась к Софии. — Послушай моего совета и запри его, пока какая-нибудь шлюха не попыталась его украсть.
София стиснула руки в кулаки, её пристальный взгляд по-прежнему был прикован к Люку, и она рассеянно обдумывала способ удержания в плену такого мощного зверя.
Предпочтительно, в её постели.
* * *
Люк был типичным Вером. С горячей кровью, полным функциональным набором и обладанием тонким пониманием противоположного пола.
Однако сегодня ему пришлось стиснуть зубы от прикосновений к каждому открытому участку тела женских рук и множества сисек, раскачивающихся у него перед носом.
Люк хотел лишь одну женщину и лишь ей желал позволить соблазнить его упругой, соблазнительной грудью. От этого понимания хотелось выть от ужаса.
Но если последние несколько дней его чему-то и научили, так тому, что уже слишком поздно отрицать одержимую потребность в Софии.
Даже когда Люк находился в нескольких милях от Чикаго, София не покидала его мыслей, а от доминирующей потребности вернуться к ней он ощущал ноющую боль. А когда София находилась рядом… Господи помилуй. Притворяясь равнодушным, чтобы скрыть своё острое внимание к женщине-Веру, не говоря уже о дикой потребности оттащить её почти обнажённое тело подальше от глазеющих гостей мужского пола, Люк тайно следил за каждым движением Софии.
Поэтому он точно знал, когда к ней подошла нимфа. Люк напрягся, но поборол инстинктивное желание броситься к Софии. Не пришлось подслушивать их слова, чтобы понять, что София устроила горячий обмен мнениями, или подозревать, что ей удавалось вытягивать информацию из нимфы. Этот факт подтвердился, когда Виктория пересекла террасу, схватила за руку своего любовника и, нервно поглядывая на Софию, устремилась через лужайку к боковым воротам. София явно могла удержать её силой. По крайней мере, когда враг стоял лицом к лицу. Но когда она повернулась, чтобы войти в дом через французские двери, даже не взглянув в его сторону, Люк больше не мог отрицать свои примитивные мужские побуждения.
Ничто так не доводит хищника до исступления, как вид его жертвы, пытающейся убежать.
Едва не сбив женщин, прислонившихся к его шезлонгу, Люк вскочил на ноги и, наплевав на протестующие крики, последовал за Софией. Единственное, что имело значение — добраться до женщины, которая скрутила его в такой узел, что он не мог ясно мыслить. Двигаясь с большой скоростью, чтобы преградить путь, Люк догнал Софию, когда она пересекала затенённую кухню.
