— Хорош страдать! — раздраженно крикнула Женя из соседней комнаты.
— Я ни слова не сказала.
— Хорош молча страдать!
Сестра была неэмпатичным человеком, особенно когда дело касалось мужчин. Они для нее были расходным материалом. А по материалу не страдают и не жалеют. Может она правда лесбиянка?
— Женя, а тебе кто больше нравится? Мальчики или девочки?
— Собаки-барабаки, — ухмыльнулась сестра. — Дед, скажи, чтобы она не страдала!
— Мариам, деточка, лучше иди, покушай. Там бабушка сделала вкусно.
Эх, дед, если бы все душевные раны можно было залечить бабушкиным вкусно…
*Песня группы Сурганова и Оркестр «Неужели не я?» (стихи И. Бродского)
Новогоднего настроения не было уже который год. Андрей начал забывать, что это такое — радоваться бою курантов, мандариновому запаху, старым комедиям по телевидению. Этот навык остался где-то в детстве, может быть, в юности. Взрослея, мы теряем навык видеть суть праздника за чередой дел и списков покупок.
Профессор зашвырнул мишуру на люстру и решил, что этого украшения вполне достаточно. По крайней мере, оно полностью соответствует его настроению: на одну мишуринку из десяти.
Сначала ему казалось, что он легко отпустит Мариам, и ему ничего не будет стоить отказаться от идеи обсудить с ней сложившуюся ситуацию. Жизнь же такая простая, чего усложнять… Но через пару дней он начал подвывать от тоски, и жить стало очень сложно. Он нашел в социальной сети личную страницу Марии Петровой и с маниакальной скрупулезностью, впрочем, свойственной всем ученым, исследовал ее. Вчера вечером, помимо пары фотографий заснеженного частого сектора, девушка опубликовала информацию о новой выставке в Музее современного искусства. Андрей даже закрыл глаза, вспоминая темные лестницы этого самого музея, где он целовал ее в их вторую встречу. «Благодаря» Маше у него теперь стоит на все культурные заведения города. И даже на творчество авангардистов немного привстает, что уж совсем дико, но из песни слов не выкинешь. Ему бы хотелось, как в двадцать лет отмахнуться старой шуткой про «не пришла ты ночью, не пришла ты днем…». Но сейчас, когда он больше ценил интеллект и внутреннее наполнение, чем тело и доступность, уже не получалось так легко, как прежде, переключиться на других.
На прошедшей неделе он принял несколько зачетов, но халявно, без вдохновения. Ему стало еще тоскливее в университете, и на контрасте он сильнее полюбил свою основную работу. Вероятно, время пришло. Надо увольняться с истфака. Тем более что Мариам в своем желании сбежать от него навсегда не учла один важный момент: она учится в аспирантуре, и теперь каждый год будет вынуждена выступать с отчетом о проделанной над диссертацией работе на заседаниях кафедры. Ему не хотелось почем зря смущать девушку и тревожить себя. Андрей долил в бокал коньяка, с безразличным видом посмотрел на украшенную (хотя это громко сказано) люстру и выпил.
