На кухню зашел дед.
— Кого обсуждаем?
— Нового фраера Мариам, — Женя улыбнулась, услышав в коридоре топот бабушкиных домашних туфель.
— Я не ослышалась? У Мариам таки появился новый фраер? Йося, ты слышал за это? — бабушка оглядела всех присутствующих из-под опущенных на нос очков.
— Он пока не совсем мой. Да и не совсем новый…
— Никогда не бери на базаре старые помидорки! — поучительным тоном сказала бабушка.
— А если ей нравятся его старые помидорки? — в голос рассмеялась Женька, закрывая руками покрасневшее лицо.
— Так, а Евгения не собирается нас знакомить со своим фраером?
— У Евгении их два, — Маша тоже хотела подколоть сестру.
— О tempora, о mores, мать вашу, — откликнулся дед и покинул кухонный женсовет.
— Живите и радуйтесь, девочки! «Боже мой, моя юность, до чего ты прекрасна», — вольно пересказала Бродского бабушка и с улыбкой отправилась за своим седым фраером с его старыми помидорками.
По дороге из музея Вавилов наседал на Андрея, в попытках выяснить, кто и куда сбежал от дорогого ему сердцу профессора.
— Рассказать не хочешь? Что за cherchez la femme?
— А ты ее не видел? Я с ней разговаривал в зале.
— Что за вопросы? Ты же видишь, что я в очках, — недовольно буркнул Вавилов.
Декан носил поочередно линзы (в которых он видел отлично) и очки в странной изумрудной оправе (в которых он практически ничего не видел). В зависимости от ситуации он выбирал, что ему надеть: во время скучных мероприятий, длинных заседаний, рутинной работы у компьютера, на собственной свадьбе и госэкзаменах его видели в очках. А вот линзы удостаивались выгула в действительно важные дни. Время, проведенное с сыном, друзьями, собакой. Нет, Алексей Егорович любил свою работу. Просто предпочитал в буквальном смысле слова не видеть некоторые ее детали. Все-таки потертое кресло в его кабинете и дамы постпостбальзаковского возраста на кафедрах во вверенном ему подразделении куда лучше смотрелись сквозь стекла очков.
— Да рассказывать особо нечего… — Андрей посигналил не по правилам перестраивающейся перед ним машине. — Таинственная незнакомка. Не желает нормально знакомиться.
— Подробнее можно? Что говорит?
— Да ничего не говорит! В первый раз мы общались в присутствии двух сотен человек на лектории. Во второй раз мы виделись там же, но у нее рот был занят. Сегодня, в третью нашу встречу, она меня дезориентировала, поманив за собой. На четвертый, не существующий этаж.
— Хороша-а, — довольно протянул декан. — А насчет занятого рта — это то, что я подумал?
