- Простоте? - невольно повторила она, не в силах скрыть веселую насмешку, прозвучавшую в голосе. - Душевые, холодильники, современные пружинные матрацы?
Он непринужденно улыбнулся, и от его устремленного на нее взгляда ей вдруг стало трудно дышать.
- Ну, скажем, относительной простоте, - поправился он. - Признаюсь, мне пришлось кое-что здесь изменить, чтобы удовлетворить свои сибаритские наклонности, но очень немного. В доме нет ни телевизора, ни стиральной машины, ни кондиционера, нет дорогих безделушек и всяких других украшений. В основном в доме все осталось прежним. В нем все еще можно узнать крестьянское жилье, каким оно было до того, как молодежь покинула его в поисках лучшей доли на материке, и все здесь вернулось в первобытное состояние. - Помолчав, Тэйн тихо добавил: - Ко мне обратился торговец недвижимостью, он хочет сделать здесь гостиницу для туристов.
- Но ведь ты не собираешься его продавать? - с неподдельным ужасом воскликнула Сапфира.
- Почему бы и нет? - пожал он плечами. - Если цена меня устроит, будет глупо отказываться от такой возможности.
- Мне казалось, что ты любишь эти места... - Она остановилась, не закончив фразы, напоминая себе, что его дела больше не имеют к ней никакого отношения.
- Любовь... - задумчиво повторил он. - Но ведь это зависит от того, кто как понимает это слово, не так ли, Сапфи? - Его лицо приняло жесткое, чуть ли не обвиняющее выражение.
- Я, ты... мы, кажется, собирались обсудить кое-что. - Она твердо решила не поддаваться на его уловки. Прошло немало времени, прежде чем у нее хватило духу спорить с ним на его условиях. Вместо пьяняще радостного чувства, испытываемого когда-то от одного его присутствия, теперь внутри у нее не осталось ничего, кроме усталости и пустоты.
Она заметила, как недовольно сузились его глаза из-за того, что она захотела вернуться к первоначальному предмету их разговора, и почувствовала панический спазм в груди. Тэйн заявил, что покоряется решению суда, но не видно было ни малейших признаков покорности ни в гордой посадке его головы, ни в осанке великолепного тела, ни в выражении надменного лица, призывающего ее принять его смирение как факт, в то время как красиво очерченные и такие чувственные губы своей улыбкой внушали ей нечто совершенно противоположное.
- Ах да, - в его улыбке было поистине чтото от хищника, спокойного, но настороженного, неумолимого и опасного. - Если твоя забывчивость относительно нашей некогда общей спальни не простирается до кухни, где ты не раз готовила для нас, то ты вспомнишь, что, несмотря на все удобства, ее вряд ли можно считать образцово-современной.
