- Ах да! - Тэйн буквально впился в нее глазами, словно пытаясь проникнуть в тайный ход ее мыслей. - Наши дети. Один для меня, другая для тебя, с позволения закона. Это поистине Соломоново решение. Сапфира! А ты пренебрегаешь им. Почему? Потому что решила жить в грехе со своим дружком? Решила отказаться от обоих, чтобы иметь возможность потворствовать своим желаниям, не так ли?
- Господи, Тэйн! Как можно быть таким жестоким! - Волна гнева вытеснила чувство боли. Она думала, что он образумится, получив право опеки над детьми, и не позволит себе опуститься до оскорблений. - Ты что, действительно ничего не понимаешь? - Она задержала взгляд на его самолюбивом, выражающем неприязненное осуждение лице, пытаясь найти хоть какие-нибудь признаки понимания, и не увидела таковых. - Все это не имеет никакого отношения к Лорне или Майклу. Лорна желает мне только счастья, а Майкл всего лишь друг, и то, что он мужчина, абсолютно неважно.
Выражение его лица ни на йоту не изменилось, и она поняла, что все ее попытки переубедить его тщетны. Она вздохнула, сознавая свое бессилие.
- Дело не в том, что я не хочу быть с Викторией... - От волнения она почувствовала комок в горле, но она тут же сумела взять себя в руки. Разумеется, я хочу, чтобы Виктория была со мной, чтобы они оба были со мной! Но ведь они близнецы... близнецы! Ты в самом деле не понимаешь, что это значит? Если бы ты хоть раз видел их вместе - по-настоящему видел их вместе, - ты бы знал, что они нуждаются друг в друге намного больше, чем во мне! Соломоново решение! - Она горько рассмеялась. - В Англии мне бы по закону оставили обоих детей. Какой судья решился бы разъединить близнецов, поделив их между родителями? Я не могу позволить, чтобы эта дьявольская затея осуществилась!
- В Греции нельзя отнять у отца сына! - От внутреннего напряжения углубились морщины по углам его рта, но на суровом лице не было сожаления. Если глаза действительно зеркало души, то Сапфира видела перед собой тайник с глубоко запрятанным в нем страданием, и на минуту она почувствовала, как горячая волна жалости затопила ее. Лишь в минуту крайней безысходности могла она позволить себе сомневаться в любви Тэйна к детям.
- Все это время ты был уверен, что суд назначит тебя опекуном обоих детей, - сказала она, впервые со всей ясностью представив себе положение вещей.
- Да, - сухо признался он. - Да, я был уверен в этом. В нашей стране по крайней мере мужчина считается главой дома, ответственным за своих детей.
