Новый причмокивающий звук обозначил момент, когда мужской член покинул мою попку. Генерал вздернул меня на ноги, держа за локти, в два шага подтащил к скамейке, к самой зеркальной стене, и уложил животом на мягкое сиденье.
— Если вы чуть развернёте скамейку, — торопливо выпалила я, то сможете видеть в зеркале не только моё лицо, но и ваш член, который будет входить в меня… и выходить… Вид со стороны не менее возбуждающ, чем вид сверху…
В следующее мгновение скамейка вместе со мной была развёрнута почти боком к зеркалу, и теперь я тоже могла наслаждаться прекрасным зрелищем — как налитый кровью, блестящий от масла член упирается мне в ягодицы, готовясь начать новую атаку.
6
Можно было приступать к самому главному, но генерал почему-то медлил. Вот он наклонился ко мне, касаясь губами моей щеки, и произнёс тихо:
— Я на пределе… Не смогу сдерживаться. Тебе не будет слишком больно?
Он беспокоился обо мне! О шлюхе из борделя! Не будет ли мне больно! Как это очаровательно и мило. Мне захотелось похихикать, но для этого точно время было неподходящим.
— Благодарю вас за заботу, господин, — пролепетала я, поводя бедрами и прижимаясь ягодицами к его пульсирующему от желания достоинству, — но я жду этого не меньше, чем вы. И перетерплю любую боль, только бы доставить вам наслаждение. Ведь эта боль — мое наказание, и я приму его с радостью… Возьмите меня сильно, жестко… Это сделает меня счастливой… Скорее, моя дырочка изнывает, мечтая снова ощутить вас… И я сама… так хочу вас…
Последняя фраза заставила его взреветь, как дикого зверя. Он выпрямился, пристроившись за мной поудобнее, нацелился членом, взяв его правой рукой, а левой расширив мой анус.
Новое проникновение — яростное, безо всякой нежности, словно генерал был на поле боя и рвался схватиться с врагом.
Я вскрикнула, когда он протолкнул головку, а он схватил меня за плечи, подтягивая к себе, насаживая, будто на кол, на свой член.
— Ты самая… развратная… — бормотал генерал, проталкиваясь глубже, — ты… я тебя ненавижу… Я тебя…
Он стиснул зубы, запрокинув голову. В зеркале я видела, как судорожно заходил по горлу кадык — мой храбрый генерал ещё пытался обуздать собственную страсть. Но я не хотела, чтобы он сдерживался. Я хотела, чтобы он выплеснул сейчас всю злость, всю ненависть, что испытывал к той, неизвестной мне женщине. Пусть перенесет чувства к ней на меня, пусть порвет меня, трахая яростно, без остановки и жалости. Пусть ненависть, что он испытывает к другой, перейдет на меня. Потому что следом за ненавистью на меня перейдет и его любовь к ней…
