За ними нужен глаз да глаз!
А для беды найдутся враз
И повод и причина.
Вон, третьего лихого дня
Баюкала печаль меня,
А подняла — кручина:
Ведь лучшей средь моих овец
Чуть не настал в тот день конец!
Овца на дно оврага
Свалилась, бестолковый путь
Бесцельно правя, — и свернуть
Башку могла, бедняга.
Да, блеющий курчавый скот
Беда везде и всюду ждет —
Всегда грозит овечкам.
В недавний праздник, в день, когда
Не знать привычного труда
Дозволено селянам,
Я лук надежный взял — и с ним
Бродить пустился по лесным
Тропинкам и полянам.
И вдруг — неясный шелест, хруст!
И тисовый сотрясся куст
(Он приютил Эрота).
И я напряг могучий лук,
Но тут же стих нежданный звук, —
Замедлилась охота.
Гляжу: движенье меж ветвей.
А что за живность — хоть убей,
Никак не назову!
И леший, фея иль змея
Таились там, не ведал я,
Спуская тетиву.
Но выскочил наружу лишь
Крылатый и нагой малыш,
Давившийся от смеха.
Он тронул с вызовом свой тул
И лук серебряный согнул —
И враз пошла потеха!
Забыв, что супротивник млад,
Я стрелы сыпал — сущий град! —
Презревши передышку.
Не стало стрел; и я, сильней
Сердясь, чем прежде, град камней
Обрушил на мальчишку.
Вотще: увертлив был нахал,
И мал — и по ветвям скакал
На зависть всякой белке!
Я дрогнул: страх меня берет...
Бежать! — И тут настал черед
Ответной меткой стрелке.
Она вошла в мою пяту
И причинила маету:
Извлек-то я без боли
Стрелу, — но рану, как огнем,
Палит все хуже, день за днем.
Терплю, молчу... Доколе?
