— Придет время, я буду наблюдать, как ты плавишься в реке мертвых на Пеккатуме, — прошипела на пеккатуманском, хотела сделать шаг назад. Только Лос железной хваткой ухватил тонкое запястье. Грубые пальцы медленно сжимали руку, Лос ядовито прищурился.
— Дарад и Рах, живо сюда!
Как оказалось, за углом стояли два рослых тенебрисианца. При их приближении Тала почувствовала предательскую дрожь. Дарад в ужасе уставился на знакомый материал, заботливо завязанный на голове мерзкой грешницы.
— Командир, у нее вещь нашего солдата!
Лос медленно приложил большую ладонь к теплой ткани, одним рывком содрал с лысой головы, увидев бодлонку. Это движение было подобно сдиранию кожи, после чего наступает ощущение уязвимости, жуткой боли.
— Решила скрыть свои уродливые шрамы одеждой благородного воина? Негодница! Вселенская пропасть, ты воровка!
Тала отлетела к стене, получив бодлонкой по лицу. Дыхание сбилось, она скорее начала закрывать шрамы, стыдясь самой себя, ненавидя себя. Опять эта слабость! А ведь когда-то ругала Роуэна за это. Лос смотрел на нее сверху, потом на ее глазах разорвал бодлонку.
— В клетку ее! Будешь лысой, пусть все видят, какая ты.
Ниточка тепла, соединяющая с воспоминанием нежности рук Норо, порвана. Талу повели куда-то в темноту…
Норо сосредоточенно смотрел в большие дисплеи, выбирая лучший путь для полета. Наконец показалась нужная точка, Норо отрешенно посмотрел куда-то в сторону, проведя вспотевшей ладонью по затылку. Еще немного осталось, по курсу красивейшая из водных планет. Аквия — колыбель красоты, отдыха и восхитительных ночей под близкими звездами. Это не райская планета, но очень похожа на нее, она словно нежный цветок, такая же хрупкая на вид. Его позорный побег из-за непонятного внутреннего страха перечеркнул все приятные воспоминания. Почему непонятного? Теперь он прекрасно осознавал, что прошлая жизнь стала причиной. Норо подсознательно боялся смерти от любви. Возможно так ему и надо. Тенебрисианец вспомнил, с какой надеждой Тала прижималась к нему, словно он был единственной ее защитой во всей Вселенной. И вроде он должен испытывать к ней ненависть, а испытывал совсем другое. Недалеко за штурвал сел Лос с довольным видом.
— Мы нашли эту плесень! Теперь ей покажут место, посадили пеккатуманку в клетку, там ей самое место! Можешь себе представить? Эта негодница нацепила на лысину чью-то бодлонку! Я не мог не разорвать, ведь пеккатуманка осквернила вещь!
