Цветок Дитя космоса | страница 32



— Тала, кто из вас был хранителем цветка?

Возникла затяжная пауза. Что-то должно произойти после ответа. Либо Тала подпишет себе приговор, либо спасется. Вспомнилось, как неведомая сила защищала Роуэна, чудесный цветок точно имел к этому отношение. Еще тогда было понятно, что между ними возникла некая мистическая нить, Дитя космоса тянулось к пеккатуманцу. Норо смело смотрел прямо в алые пучины взора грешницы, необыкновенный цвет глаз излучал неведомую магию. Тала рывком убрала руку, быстро расставляя все по местам у себя в голове.

— Да. Хранителем цветка являюсь я.

Норо ожидал именного этого ответа, ведь тогда Тала на законных основаниях сможет остаться на корабле, не нужно ее прятать.

— Тогда идем.

Начиналось самое интересное, Тала не предполагала, чем должен заниматься хранитель цветка, ей не были знакомы никакие ритуалы. Уже слова произнесены, хода назад нет, Тала постаралась себя успокоить… С каждым шагом по узкому коридору, ощущалась колкая тревога. Снова знакомые, строгие интерьеры Лоса, который недружелюбно наблюдал за пеккатуманкой, пока та осматривалась. Норо оставил ее, немного оглянулся, сердце пропустило удар. Тала оглянулась на него, почему-то стало еще страшнее, как только он ушел. Лос поднялся из-за стола, упершись руками в стол.

— Грешница стала хранителем. Как такое могло произойти? Ты как плесень, пряталась в самых темных местах моего корабля, но самый лучший солдат тебя нашел.

В душе Тала ухмыльнулась, Норо, пряча ее, предал своего капитана и весь экипаж. Откуда такое рвение к незнакомке? Вот и лучший солдат.

— Рано или поздно, вы тоже можете оказаться на грешной планете, — тихо ответила Тала, медленно приводя себя в нормальное состояние, перед внушительным тенебрисианцем это было сложно сделать.

— Не тебе решать. Нашей важной гостье нужна энергия хранителя, чтобы окрепнуть. Иди, сделай все, чтобы помочь ей. Еще, хранитель должен дать имя. Теперь отправляйся в гостевой отсек, Норо тебя проводит.

Черное сердце пеккатуманки покрылось острыми льдинками, кончики пальцев вспотели. Тала быстро заморгала, пытаясь не показать неуверенность. Норо спокойно проводил ее к гостевому отсеку. Как только дверь автоматически закрылась, тенебрисианец встал к ней спиной, скрестив руки на сильной груди. Сам Норо всегда был прагматиком, видящим перед собой только службу, жил заслугами, достижениями. Хотя на Тенебрисе очень ценилась семья, традиции переходили из поколения в поколение, трепетно сохранялись. Там не было слов «я люблю тебя», тенебрисианец говорил «я стану твоей душой», а тенебрисианка отвечала «я стану твоим сердцем». Глубокие, чистые чувства ценились на вес самого благородного металла. Создание семьи могло произойти только внутри расы, браки с другими представителями бескрайнего космоса жестко пресекались. Норо избегал отношений, считая их ненужными, обрекающими на боль, не считая одного мимолетного романа. Многие тенебрисианки желали стать его сердцем, но тенебрисианец никого к себе не подпускал. Была у него одна тайна, только о ней никто никогда не узнает, на самом расцвете отношений он исчез из жизни своей возлюбленной. Чувства были слишком сильными, слишком страстными, где-то на задворках своего сознания Норо испытывал тревогу, смешанную с горечью. Вихрь невероятных эмоций мог убить обоих, и Норо резко исчез. Тенебрисианец никогда себе не простит того побега, но и ужасной тревоги объяснить не сможет. Вспомнилась она, живущая на далекой водной планете Аквии, ее чудесный, заливистый смех, бархатные ласки. Дерзкая, колючая Тала совсем не такая, она темная, пробуждающая вязкое желание, от которого по всему телу сладостная боль разливается подобно сладкому яду. Аниль подобна ласковой звезде, что согревает мягким светом. Норо запретил себе думать о ней и о Тале в том числе. Отношения убьют его, эта уверенность всегда жила в душе.