— Ясно, тогда нужно лететь, — Тала задала координаты полета, корабль отправился в противоположную сторону.
— Тогда летим.
— Ты тут любуйся, а я поищу запасы еды, — ее острое лицо исказилось в усмешке.
Роуэн кивает, его глаза смотрят на бутон, готовый уже раскрыться. Поразительная нежность лепестков завораживает, Роуэн побоялся дышать на растение.
— Ты такой нежный, но умеешь защищать.
Тала вошла в кабину, держа в руках множество каких-то тюбиков.
— Я попробовала, там что-то вкусное. На Пеккатуме никто не имеет ощущения вкуса и обоняния. Здесь можно почувствовать все. Роуэн, перестань глазеть на цветок!
Парень отстранился и протянул руку.
— Дай попробовать.
Вот они вдвоем едят странные, но очень вкусные смеси из тюбиков.
— На Пеккатуме нас ищут. У Союза надзирателей особое чутье. Точно знаю.
— Мы сами не знаем точно, где мы. Кларос очень далеко от Пеккатума. Думаешь, нас найдут?
— Роуэн, не каркай! Я туда не вернусь! Хочу спросить тебя.
— Давай, — Роуэн внимательно смотрит на девушку, пока та собирается с мыслями.
— Роуэн, почему ты не такой, как остальные пеккатуманцы? Про тебя говорят, будто ты один из падших ангелов.
— Я не ангел, — тихо ответил он.
— Тогда откуда у тебя волосы и твое притяжение? В тебе есть какой-то неведомый свет.
Роуэн грустно смотрит в одну точку.
— Отец говорил, что я просто запутался, вот и грешил. Но в душе никогда не желал настоящего зла.
— Только поэтому? Ну, все мы грешим из-за сомнений и страхов. Я всегда знала, что лучшая, ведь мое мнение оказывалось правильным. Меня все боялись.
— Ты попала на Пеккатум из-за гордыни?
Тала прищурилась, ей совсем не хотелось рассказывать о прошлых ошибках.
— Я хочу лучшей жизни для себя. Нет ничего плохого в том, чтобы добиваться этого любой ценой.
— Даже идя по головам себе подобных?
— Конечно. Слабаки не заслуживают счастья.
Роуэн почувствовал укол. Если Тала так размышляет, значит, нужно быть с ней осторожнее. Никогда не знаешь, чего ждать от пеккатуманца. Вспомнились вечные скитания по планете с Далером. Старик рассказывал многое о своих жизнях. На Пеккатуме помнят все свои ошибки и те давят страшным грузом в виде обжигающего чувства безысходности. Безысходность вместе с опустошающей болью живет в душе каждого пеккатуманца. Нет ни света, ни радости. Жадные тонут в плавленых драгоценных металлах, с воров снимают кожу, сквернословящих заставляют есть плотоядных живых червей.
— Знаешь, Тала, мне кажется, пока ты не избавишься от своей гордыни, не станешь счастливой.
