Но стоило Ториону послать коня с места в карьер, моё благодушное настроение стало улетучиваться. Я подпрыгивала, стараясь не вылететь из седла, и даже то, что меня держали, не придавало мне уверенности, а потому моё тело было напряжённо, казалось, если я расслаблюсь, я точно окажусь под копытами. Мир мелькал перед моими глазами зелёными красками, а я даже не могла, как следует насладиться пролетающими пейзажами.
Когда мы остановились, я напоминала сама себе сжатый комок, руки и ноги тряслись от напряжения и отказывались слушаться. Недалеко сверкало водной гладью озеро, шумел листвой лес, и даже, оказывается, пели птицы. Окружающие звуки возвращались в мой воспалённый мозг.
— Привал, — радостно сообщил Торион и одним махом покинул седло, словно и не скакал добрую половину дня. — Слазь, — предложил мне, а я покачала головой. — Что помочь?
Я радостно закивала, и мужчина протянул ко мне руки. Он легко стащил меня с седла, как будто я ничего не весила, и поставил на землю. Но я за время скачки разучилась стоять на ней. Мне показалось, что мои ноги странным образом изменили форму и теперь не могут сдвинуться, словно я до сих пор сижу на лошади, поэтому я привалилась к своему спасителю.
— Ты чего? — поинтересовался он.
— Ничего, — помотала я головой. — Вот сейчас соберу конечности, и будет всё в порядке.
— Куда соберёшь? — не понял он, наклоняясь и рассматривая мои ноги. — Они у тебя на месте, — констатировал он.
— Да нет, — махнула рукой, — это я так, образно.
— А…, — протянул, — пошутила?
— Ну, вроде того, — разговор странно напрягал. «Он что, шуток не понимает?» — Пойду, искупаюсь, — решила, что наверно мне показалось.
— Иди, я позже, коня надо стреножить, далеко смотри не заплывай, тут небезопасно, — кивнул он в сторону озера.
— И особо не расслабляйся, мы здесь ненадолго, — сразу предупредил, — перекусим, а потом до Киричей без остановки.
— До Кири… чего? — не поняла я.
— До городка, где ты будешь жить, Киричи называется, — пояснил мужчина, снимая с коня сумки.
— А мне, вообще-то, на работу надо, — попробовала уточнить я, в качестве кого меня оставляют. Он перестал заниматься конём и уставился на меня.
— Я тебя купил, — словно молоток опустил на голову, — поэтому теперь ты моя собственность, — попытался прояснить нашу с ним ситуацию. — Но я не варвар, а потому женюсь на тебе, как полагается по нашему закону, тем более что ты чистая.
— А меня спросить? — повредничала я.
— Это необязательно, у нас, главное, чтобы мужчина хотел. А я хочу, — он бросил заниматься конём и подошёл ко мне. — Ты ничего так, справненькая, — приподнял мне лицо за подбородок, рассматривая. — Худовата маленько, но родишь, наберёшь. А пятна, я думаю, сойдут. Как фамилию мою возьмёшь и новый род примешь.
