Решил не ждать лифт, а спуститься по лестнице. Хоть этаж у меня был немаленький, но я любил мерное перебирание ступенек ногами. Это позволяло отвлечься и успокоиться.
А вообще заврался я. Сейчас создавалось впечатление, что мою жизнь плотным слоем окутала ложь. Что она везде, в каждой сфере и в каждом близком человеке.
Матери я врал про Дворянского и свое место в «Элитстрое», Ане – про то, что нарыли в «Кедровом», и опять же про Дворянского. Себе – что не влюбился и девушка, которая сейчас принимает удар от Красинской, значит для меня не так много, как думается.
Дыхание учащалось, ноги с непривычки стали забиваться, а икры болеть. Хорошо еще, мазь сняла все мучительные симптомы и сейчас дискомфорта в гениталиях не чувствовалось от слова «совсем».
Когда достиг первого этажа, распахнул дверь и выскочил на свежий утренний воздух. Хотя, откровенно говоря, сейчас скорее было время второго завтрака. Элэвэн о՛клок, так сказать.
Обычно в это время я уже на работе, но сегодня с утра все идет через одно место. Давненько в жизни не было подобной неразберихи. Несколько раз глубоко вздохнул.
Нет, все-таки мне просто не повезло. Я же не в одно мгновение решил скрывать эти сведения от близких. Мне хотелось защитить их, оградить от этой не совсем радужной действительности.
Жила же мама столько лет без тени Дворянского за спиной. Воспитывала меня, не жалея себя, а Спартак всегда был замечательным отцом. Лучшим из всех, кто мог достаться такому шалопаю, как я.
А Аня… Она тоже не просто так столько лет обманывалась, а окружающие работники не могли открыть девушке глаза. Ну не могу я поверить, что прям никто не замечал такой утечки!
Пикнул ключами, и любимая машина моргнула фарами. Отец уже стоял около нее и без разговоров сел в салон. Я приземлился рядом.
– Поедем в травмпункт или лучше просто в машине полчасика посидим?
– Ага, а мать твоя потом будет вопросы наводящие задавать. Нет уж, давай правда кукушку мою проверим, вдруг куда съехала.
Он бурчал, а я улыбался.
– Так мы ей не скажем. Охота тебе в очереди сидеть? То, о чем женщина не знает, ее не волнует.
Почувствовал на себе серьезный внимательный взгляд родного человека. Встретился с ним глазами. Он нахмурился, а потом недовольно произнес:
– Я не хочу ей врать. Тем более в таких мелочах. Без откровенности не построить счастливых отношений, сынок. И тут иногда как снежный ком: соврешь в мелочи один раз, и пошло-поехало. А там уже и не остановиться. Нет, я за честность, какой бы неудобной она ни была.
