Общество матери Славы мне было не то чтобы неприятно – скорее мне в ее присутствии было некомфортно. Она сидела на краю кровати такая прямая, красивая. Да даже в своем странном наряде женщина была хрупкой и нежной.
Лишь зоркие голубые глаза выдавали характер. Между нами стоял поднос с какими-то невероятно вкусно пухнущими печеньями. Когда их аромат достиг ноздрей, неожиданно для себя сорвалась.
Есть захотелось жутко, несмотря на недавнюю тошноту. Кажется, организм на нервной почве сошел с ума. Либо это активная половая жизнь и гормональный сбой на меня так сильно повлияли…
То обморок, то тошнота, то дикий жор, словно ем в последний раз. То еще удовольствие. Да и чай оказался на удивление вкусным. Какие-то свежие мятные мотивы.
Женщина словно мысли мои читала, и если первые несколько минут мы чинно пили из кружек в молчании, то теперь она завела разговор:
– А этот напиток я сама заварила. Там несколько видов мяты и тимьян ползучий с нашей дачи. Очень люблю это сочетание еще со стародавних времен. Меня им мама отпаивала в токсикоз.
И снова этот лукавый взгляд. Но я девушка не нежная, светские беседы вести не умею. Да и к чему это? Они и так уже видели все мои самые выдающиеся достоинства.
– Я не беременна.
Кажется, кое-кто даже расстроился. По крайней мере, женщина едва заметно поджала губы и отставила кружку в сторону. Она чересчур резко схватилась за печенюшку, а я с досадой отметила, что их становится все меньше. Но не за добавкой же идти!
Это будет выглядеть по крайней мере странно. Хотя, возможно, в данной ситуации и нет. Уж момент знакомства по необычности я вряд ли переплюну. В очередной раз перевела взгляд на дверь.
Ну где уже Слава? Неужели он бросил меня наедине со своей матерью? Нет, я, конечно, понимаю, что, скорее всего, довела беднягу до белого каления, но это чересчур жестоко даже для такой ситуации.
Мария Вячеславовна проследила за моим взглядом и как бы между прочим добавила:
– А Славик с отцом отъехали. У мужа голова разболелась, они на всякий случай сотрясение исключат и вскоре будут.
Она лучезарно улыбнулась, и я поняла две вещи. Во-первых, своей крышесносной улыбкой Красовский явно пошел в мать. А во-вторых, эта женщина спланировала все, как Наполеон. Эта битва остается за ней.
Поджала губы. Разговор катастрофически не ладился. Вот о чем мне с ней говорить? Она наверняка хочет что-то выведать или узнать.
И действительно. Женщина снова взяла в руки кружку и как бы между делом спросила:
