– Какую мазь тебе нести, униженный и оскорбленный?
– Да там эмолент в белом тюбике высоком, с синей надписью. Увидишь!
Тяжело вздохнула и поплелась на кухню. Не заблудиться бы… А то с утра я не самое сообразительное на свете создание. Хотя, судя по всему, не только с утра…
Эвалент? Он так сказал? Или экопелт… Черт-те что. Нет чтобы мазь какую попроще купить. Ну как я вчера цинковую купила, и отлично, все зажило. А тут язык сломаешь.
Проходя мимо зеркала в коридоре, ужаснулась. Все-таки не быть мне супермоделью и даже на худой конец просто всегда красивой женщиной. Как еще Красовский не испугался?
Из отражения на меня смотрело нечто со спутанными волосами, осыпавшимся макияжем в ультракороткой цветастой футболке. М-да… Я ж не крашусь. От слова «совсем». Вот вчера так устала, что и умыться забыла.
Это все Красовский виноват! Как обнял меня, как поцеловал, как затащил в постель! И потом с ним еще битый час лежали болтали обо всем на свете. Фильм обсуждали опять же.
Все было очень мило и по-домашнему. Да настолько тепло и уютно, что сама не заметила, как отключилась в объятиях мужчины. Именно поэтому сейчас нестерпимо хотелось в туалет. Ну да ладно, подожду. Вот доставлю лечебный эликсир своему мужчине.
Гениталии лечить надо. Они нам еще пригодятся!
Пробралась-таки на кухню. Она у Славы тоже оказалась в светлых тонах. Просторная и очень уютная. Вообще в этом месте я себя на удивление хорошо чувствовала, хотя и немного смущенно.
Открыла холодильник и едва не поперхнулась: он был просто забит всякой всячиной. Причем не совсем свежей, судя по всему. В нос ударил жуткий запах, и я с удивлением обнаружила, что к горлу подкатила тошнота.
Закрыла холодильник. Глубоко вдохнула, пытаясь отогнать наваждение. Фу, гадость какая! У него тут что, кто-то умер? Где-то позади хлопнула дверь.
Врун ты, Красовский. А говорил, что с постели встать не можешь. Сам бы сходил за своей мазью! А я теперь до обеда есть не смогу!
Но, глубоко вдохнув и задержав дыхание, еще раз распахнула дверцу. Возьму нужный тюбик и пойду мстить. Но глаза наткнулись на целый ряд высоких тюбиков.
И надписи на всех были на иностранном языке. Естественно, белые с синими буквами. Вот абсолютно все, что на глаза попались. Кажется, кое-кто постоянно себе что-то мажет. Не выдержала и громко закричала:
– Красовский, ты меня, конечно, извини, но я в душе не знаю, какой из этих тюбиков подойдет для твоих ошпаренных гениталий. Сам ковыляй сюда выбирать. Тут на целую роту твоих эмаплентов хватит.
