Дальше Тамара Львовна демонстративно кивнула, многозначительно посмотрела на нашу парочку, больше фокусируясь на гостье, и покинула помещение. Хорошо, что моя сибирская зазноба этого не видела!
И вот теперь я с тоской смотрел на аппетитные женские формы в умопомрачительных шортах. Мало того что она зла на меня за очередную странную ситуацию, так ещё и вряд ли в ближайшее время я смогу вернуться к самой приятной части совместного времяпрепровождения.
Опустил взгляд на то, что ещё утром было бодрым и работоспособным инструментом, а сейчас напоминало скорее пережаренную сосиску. Мелькнула мысль смотаться к врачу, но я знал свой организм.
Все не так страшно, как кажется, да и чай, откровенно говоря, не таким уж горячим был. Просто с детства кожа у меня такая… Чувствительная. Вот и реагирует.
– Тут нет пантенола.
Конечно, нет, откуда ему там взяться? Тут только бинты да успокоительные. Без понятия, почему Илья держал здесь такой странный набор, словно его в любой момент могли расстроить, а потом прирезать.
– Очень жаль, но ничего, сейчас немного потерплю, а потом домой поеду.
Говорил осторожно, надеясь сам не знаю на что. Ну на то, что разговор о «Кедровом» останется в прошлом, как минимум. Хотя бы сегодня. Впервые в жизни так радовался увечью.
Да ещё и в таком деликатном месте. Но, судя по всему, волновался напрасно. Аня была увлечена случившимся. Она хмурилась, бросая на меня убийственные взгляды из-под ресниц.
– Тебе, наверное, к врачу надо. Поражение достаточно большое.
Она бурчала, в то время как снимала свою рубашку, прикрывая мой срам. Все ещё злая, но уже по-своему заботливая. Наблюдал за ее действиями, прикидывая, насколько мучительным окажется надевание штанов.
В любом случае ещё придётся посидеть, проветрить достоинство. На самом деле все не так уж и ужасно. Жжение уже прошло, и кожу скорее надо увлажнить, чем лечить. Все по старой схеме.
– Да нет, думаю, что справлюсь. Просто как минимум сегодняшний день придётся походить в халате. Ну, или голышом.
Несмело улыбнулся ей, на что вполне справедливо получил хмурый взгляд. Согласен, лицезреть мои красные гениталии то ещё удовольствие.
Она все смотрела на меня, не говоря ни слова. Многозначительное молчание у женщин – самое страшное оружие. Вот что она сейчас от меня хочет?
В тот момент, когда девушка, казалось, набралась смелости, за дверью послышалось шебуршание, и я услышал голос Муромского:
– Тамара Львовна, отставить истерику. Чего такого я ещё не видел в этом кабинете?
