Надеюсь, тут медведи нам не встретятся. И действительно, спустя пару минут догнал ее на высоком холме в гордом одиночестве.
Под нашими ногами расстилался молодой кедровый лес, подросший за это время. Аня молча вглядывалась в каждое деревце.
Подошёл к ней и обнял. Она прижалась к моей груди, и словно не было тех лет. Словно не было наших ошибок и проблем, которые мы сами себе создали.
– Они так подросли. Слав, спасибо, что привёз сюда. Хочешь, я тот пень поставлю во дворе? И делай там со мной, что хочешь.
Фыркнул. А кто-то ещё на фантазию жаловался. Да ей с ее талантом горы сворачивать, что она и делает.
– Заманчивое предложение, но не хочу рисковать. Вообще, я тебе сюрприз готовил.
– Да я знаю. Не доехали только немного.
От возмущения даже не нашёлся, что ответить. Ох уж эта женская солидарность. Никакого сладу… Боюсь представить, что будет, когда дочка подрастёт! Станет в этом тандеме Ань и Маш связующим звеном. Выведет на новый уровень, так сказать.
– Не злишься?
Она повернулась, и мягкие губы накрыли мои. Внутри снова вспыхнуло то самое пламя, что сжирало меня все эти годы. Невозможное, горячее, расплавляющее все на своём пути.
Конечно же, теперь я не злился! Как можно обижаться на мое самое лучшее на свете бревнышко?
Это место для нас словно заколдованное. Здесь нет ни условностей, ни запретов. Лишь она, я и бесконечный аромат кедрового леса.
Мы опустились на землю и долго любили друг друга, не в силах насытиться. Позже, когда, обессиленные, мы лежали моей легкой куртке, Аня сказала:
– Знаешь, я думаю, что Машку мы тут заделали. А ещё я таблетки пить бросила… Ты же не против?
Посмотрел в ее тёплые светло-карие глаза. Как можно быть против детей от неё? Маленькие сучки да брёвнышки… Наш собственный деревообрабатывающий заводик.
Жадно поцеловал жену, впиваясь в ее приоткрытый смеющийся ротик, придавливая всем телом. Хотелось снова и снова наслаждаться ею, этим моментом!
– Красовский, я так понимаю, это «да»?
Она, смеясь, пульнула в меня шишкой, а я захватил ее руки в плен, приникая к дерзко торчащим соскам губами. Моя, только моя!
– Да, но только в этот раз буду стараться получше, а то какой-то перевес в сторону упрямых женщин получается.
Аня с жаром ответила на ласку и выгнулась навстречу. Прохладный ветерок ни капли не смущал наши разгоряченные тела. Позже, когда удовлетворенные мы собирались уходить отсюда, она обняла меня и тихо спросила:
– Слав, ты же счастлив? Не жалеешь, что променял столичную жизнь на сибирское раздолье?
