Тут осекся. Так сказать, пошла личная часть рассказа. И кажется, что не так уж я и готов поведать Илье о том, что теперь в его секте. Секте влюблённых идиотов.
– Через что? Или кого?
Илюха лукаво подмигнул и засмеялся. Неужели все так просто? Или… Внезапная догадка пришла на ум:
– Муромский! Он же юрист! Я ему язык пришью к небу! Что он тебе рассказал?
Илья снова рассмеялся и развалился на диване ещё вальяжнее. Ему очень шёл загар и этот расслабленный обыденный стиль. А во мне, напротив, закипало раздражение.
Потому что тоже мне друг! Не мог сдержаться? Наверняка и о визите Ильи знал заранее. Но мне ни словом не обмолвился. Более того, наверняка разговор с ним и стал причиной визита брата.
Не мужики, а бабы базарные, ей-богу!
– Да ладно, Слав, Сашка тоже о тебе беспокоился. Вот и ляпнул, не подумав, что ты вроде как втюрился в какую-то девицу со странной фамилией. Здесь я тебя не осуждаю. У моей Варьки от бывшего мужа тоже багаж был необычный. Хотя Фокус звучало, соглашусь. Не Дворянская, правда… Давай, колись, что там за барышня?
Тоже мне парламентёр. Недовольно буркнул:
– Бревно Анна Константиновна. И знаешь, я не уверен, что, когда позову ее замуж, она сменит фамилию. Теперь это вроде бренда у неё.
С веселым прищуром наблюдал, как вытягивается лицо брата. Он думал удивить меня Варькиной фамилией? Пфф, это я ему ещё про Сажайко не рассказывал!
– М-да, согласен. Девушка и правда необычная. Покажешь?
Было привычно потянулся в Инстаграм, но остановился. Раз уж братец приехал, пусть-ка немного поработает на благо семейного бизнеса.
– Покажу. Только сначала давай немного разберёмся с документацией и решим, что делать с пострадавшими фирмами. Там такой маятник запущен, боюсь, со дня на день «Элитстрой» разорвут на сотню маленьких кусочков.
Илюха расстроился, но отказать не смог. Отчасти сам был виноват в случившемся. И хоть, как оказалось, у его отца здесь целая сеть женщин имелась на всех уровнях…
В общем, Дворянский-старший вообще любил вербовать влюбившихся дурочек и ловко настраивал их на работу. Они менялись как перчатки. Все, кроме Милы.
После нескольких часов работы Илья спросил про неё:
– А эта что? Неужели глаз нет? Или там настолько все плохо?
Поморщился. Именно. Такой преданности ещё поискать надо. Эта девчонка жизнь была готова положить за Дворянского. А потом и сама лечь. Даже под меня.
Все для Митеньки ненаглядного. После его ареста и заключения под стражу она сначала приходила с мольбами, а затем с угрозами, пока я не предупредил, что она сама на грани тюрьмы. Только вот не думаю, что это ее остановило.
