Короткую тишину нарушил Климов.
– Ты слишком много выпила, Лиза. Тебе лучше вернуться домой.
– Вот о чём и речь. Ты ни разу не позволил мне переночевать здесь. А эту девицу, которую ты совсем не знаешь, поселил рядом с собой. Хотя, может, я чего-то не знаю? И вы уже познакомились поближе?
Последовал звук короткого удара и женский вскрик. Я надеялась, что после этого, Лиза разозлится, и они расстанутся, дав мне возможность уйти.
Но девушка снова бросилась к Климову:
– Прости, пожалуйста. Сама не понимаю, что говорю. Бей меня, если хочешь, только не бросай, Эльдар. Я так сильно тебя люблю!
Звук поцелуя. Я представила себе, как блондинка обнимает Климова, стараясь прижаться как можно ближе, и на душе стало совсем тоскливо.
– Пойдём, Лиза. Здесь не место для таких разговоров. Кто-нибудь нас может увидеть.
Их шаги давно стихли в глубине коридора, а я по-прежнему стояла у стены, не в силах пошевелиться.
***
Забыв о том, что хотела пить, я медленно вернулась к себе в комнату. Голос Лизы – умоляющий, страстный – и холодные ответы Климова продолжали звучать в ушах. Я словно наяву видела молодую женщину, обнявшую Эльдара с такой силой, словно ей хотелось стать с ним одним целым. И отчего-то это видение причиняло настоящую боль.
«Какое мне до них дело? – снова и снова повторяла я, потирая ноющие виски. – Даже если она – любовница Климова. Даже если она – ослепительно красива и, судя по одежде и сумке, очень богата. Неужели я надеялась, что наши ровные и почти дружеские отношения с хозяином дома, перерастут во что-то большее?»
Я упала спиной на кровать. Мне хотелось смеяться и плакать одновременно.
«Дурочка, – думала я. – Такие люди, как Климов, могут выбирать среди самых красивых, умных и обаятельных женщин. Конечно, есть шанс, что их полюбят ради денег, а не ради их самих. Но к Лизе это не относится. Я видела выражение её лица там, в гостиной, когда она смотрела на него. Так притворяться невозможно. Скорее уж, меня можно принять за охотницу за состоянием».
Я включила ночник, и при его слабом свете подошла к зеркалу. Собственное отражение мне не понравилось – лицо слишком бледное, волосы растрепались, глаза горят лихорадочным огнем. Платье заметно помялось, и на юбке – пятно от вишневого сока.
«Красавица!» – хмыкнула я, невольно сравнивая себя с Лизой. Дело ведь не только во внешности. В Елизавете чувствуется порода, как говорили в старину. Когда каждый жест, каждое движение, каждый взгляд отшлифованы долгими тренировками, и безупречны. Не говоря уже об умении внушить окружающим сознание своего превосходства.
