Вначале в кухне было тихо, но затем разговор всё же начался. До Маши долетали отдельные слова, так что общий смысл разговора она улавливала. Она волновалась. Всё же ей было не всё равно, поладят отец с сыном или нет. Их разговор тем временем перешёл на повышенные тона.
– Где ты был двадцать лет? – орал Иван.
– Я не знал! – орал в ответ Маркелов.
– Да, бл-ь! – не сдержался Ванька. – Вы же в одном городе жили! Почему не поинтересоваться, что случилось с женщиной, которую ты предал?! Она ушла от тебя без всего! Куда?! Ты даже не искал, не узнавал. Ушла и ушла! А теперь тебе нужна родная кровь!
Мария уже хотела зайти к ним и немного утихомирить Ваньку, но в это время входная дверь открылась, и вошёл Сергей.
– Что у вас тут за шум, Мария Витальевна? На площадке слышно.
– А я дверь не закрыла что ли? – не к месту спросила Мария.
– Да, дверь была приоткрыта, – подтвердил Сергей. – Я войду?
– Нет, – быстро сообразила Маша, что ещё одни переговоры в квартире – это перебор. – Давайте поговорим на улице. У меня тут сын со своим отцом встречу устроили. Впервые.
– Понял, жду вас в машине, – согласился Сергей.
Маша быстро набрала эсэмэску сыну и, накинув лёгкий плащ, вышла из дома. Сергей ждал её у большого внедорожника.
– Садитесь в машину, Мария Витальевна, разговор серьёзный.
Маша насторожилась. Она и так каждое появление Сергея или Бориса встречала с волнением, а сейчас и вовсе внутренне замерла.
– С Сашей что-то? – тревожно спросила она. – Рассказывай уже! – прикрикнула она на начбеза, невольно переходя на «ты».
Но тот не обиделся и, кажется, даже не заметил этого, сам перейдя на такое же обращение.
– В общем так, Мария, Александр уже неделю в России, здесь, в нашем медцентре. В коме, – короткими рваными фразами огорошил он женщину.
– Как это случилось? – хрипло прокаркала Маша.
Куда-то бежать, что-то делать и кого-то убивать за Петрова она погодила: вначале надо было узнать подробности.
– Его захватили в Берлине сразу по прилёту самолёта. Пока мы знаем только, что это сделано по приказу его бывшей жены, матери Анастасии. О времени рейса им сообщила секретарь Петрова.
– Виктория? – поразилась Маша. – Зачем?
Маше стало плохо: у неё посинели губы, не хватало дыхания, но она держалась. Анастасию – дочь Петрова она видела пару раз в офисе. Девушка показалась ей надменной и избалованной, но тогда между Машей и Петровым ещё ничего не было, и женщина всерьёз не присматривалась к дочери шефа. Но, как оказалось, Маша не ошиблась в её оценке.
