– Когда-то давно у каждого дракона был всадник. И этим всадником был человек. Силу драконов сдерживала слабость людей. Они были одно. Но потом – никто не знает, кто первый начал войну. Гордыня одолела и тех, и других. Люди решили, что драконы должны подчиняться им. Драконы сочли, что могут использовать людей, потому что те слабы.
Он помолчал, будто вспоминая.
– Война длилась много веков. И в ней проиграли все. Магия покинула Кармалот. – Курт повернулся к Джессике. – Я плохой дракон. Во мне слишком мало крови Великих Змеев. Но я понимаю то, что многие из чистокровных понять не могут. Дракону нужен человек. И я хочу, чтобы ты стала той, кто стоит у меня за спиной.
Губы Джессики дрогнули.
– Почему я? – внезапно осипшим голосом спросила она.
– Потому что я чувствую: мне подходишь только ты и никто другой.
В том месте, куда привёз Джессику Богарт, не было ни техники, ни дорог, и почти не было людей. Джессике с трудом удавалось поверить, что Курт пригласил её сюда, преследуя политическую цель.
За окнами номера шумел хвойными кронами дремучий лес – пятидесятиметровые старые ели, обросшие густым лишайником, перемежались огромными соснами. Стоило выглянуть холодному северному солнцу, и смолистые стволы отсвечивали, как начищенная медь. Казалось, время замерло здесь. Зима и лето никогда не сменяли друг друга в этом вечнозелёном лесу, и только золотая листва могучих кряжистых дубов, обосновавшихся поодаль, выдавала наступление осени.
Густой смолистый аромат хвои мешался с грибными запахами и свежестью недавно минувшего дождя.
Посыпанные гравием дорожки извивались там, где некогда была пойма реки. По её серебристым холодным водам разбегались кружки от маленьких капель дождя.
Курт отыскал в багаже зонт – Джессика впервые видела его с зонтом, потому что до сих пор любую непогоду Богарту помогал преодолевать салон гравилёта.
Они вместе вышли в парк, и Курт подставил локоть, приглашая Джессику уцепиться за него. Та прильнула к его плечу, и они медленно побрели вперёд. Джессика с удивлением поймала себя на мысли, что в этом месте и рядом с этим человеком её окутывает абсолютный покой. Она не боится больше ничего, и, как бы ни протестовал разум, Курт казался Джессике нерушимой каменной скалой, которую никому не удастся ни сдвинуть, ни сокрушить.
Они ненадолго замедлили ход и остановились, когда по правую руку показался план санатория на большой деревянной доске.
– Я думаю, тебе будет полезно разобраться, где здесь что, – сказал Курт.
