Лира застыла, испуганно и в то же время с затаённым нетерпением вглядываясь в меня. Все естество, и главное – Дар, рвалось ей навстречу. Никак не ожидал, что последний способен на такое не только в моменты смертельной опасности.
Я держал ее, и от этого простого касания огонь разливался по венам, смешиваясь с безумным вожделением. Соблазн был такой силы, что я не выдержал.
Медленно наклонился и накрыл ее губы своими. Мягкие и неожиданно податливые, они раскрылись мне навстречу. Не спеша прикусил нижнюю пухлую губу, пробуя на вкус ее кожу. Обвёл языком ее край и, оторвавшись, прошёлся к уху и ниже, к бешено бьющейся жилке.
Она задрожала и сглотнула. Притихла, не в силах возразить или сказать «нет». Попала в собственную же ловушку, из которой нам обоим теперь вряд ли выбраться.
Больше всего на свете сейчас мечтал наброситься на неё. Сорвать одежду и приступить к самому интересному, но вместо этого я вновь вернулся к пухлым мягким губам, языком проникая к ней в рот.
Она встретила его неожиданно робко, и это окончательно сорвало крышу. Ладони переместились с предплечий на талию, сжали ее, пока наши языки сплетались в чувственном и возбуждающем танце.
Я терзал ее, не ведая, что творю, понимал лишь, что она отвечает, приникает ко мне обнаженным телом, сводя сума ещё больше. Ещё сильнее, если это вообще возможно.
– Лиррра! – прорычал я, срывая с плеч бретели, припадая к дерзко торчащим вершинам и раздвигая ее колени.
Даже не помню, как мы оказались у столика для нанесения грима, круша все на своём пути,
Я сминал ее снова и снова, а она запускала руки в мои волосы. Сдирала с плеч мой темный плащ и стонала так, словно вот-вот дойдёт до пика. Девушка подстроила это, сделала осознанно.
Только вряд ли ведьма ожидала, что необузданная страсть ударит по ней же. Вряд ли она могла предсказать, что сейчас, когда оба мы остались практически обнаженными, будет кричать в момент соединения наших тел.
Я уже не понимал, что делаю. Двигался сначала рвано, настойчиво, проникая в неё все глубже. Я хотел душу из неё вытрясти, и она, судя по всему, не была против.
Над нами сплетались алые ленты, образуя странное полотно. Оно росло и натягивалось, в то время как танец наших тел захватывал каждую клеточку. Выжимал нас без остатка.
Страсть окутала, ослепляя, не позволяя видеть ничего и никого вокруг. Наши движения в унисон становились все неистовей, Дар вокруг – все ярче, и вот в один момент она вскрикнула так громко, что, кажется, это услышали решительно все семь полисов.
