Они словно онемели. Я сделала уверенный шаг вперёд. И ещё один. И ещё. Внутри рождалось новое, совершенное иное чувство вседозволенности. Словно я стирала воздвигнутые ранее границы.
В звенящей тишине цоканье моих каблуков прозвучало подобно раскату грома. Но все по-прежнему продолжали безмолвствовать. Мурашки гуляли по телу, прокладывая дорогу к душе каждого, кто стал свидетелем этого выступления.
Я шла сначала по дну шахты, а потом взлетела на спиралевидный подъем. Два его витка, и впереди замаячила заветная занавеска. Люди расступались предо мной, словно я царица какая.
Но даже не замечала их, рассекая воздух уверенными движениями. Словно по настроению, на мне сегодня был чёрный открытый костюм. Самый откровенный из имеющихся.
В своё время Вано привёз их несколько десятков после череды первых успешных выступлений. Попросил не повторяться, но этот я раньше не надевала ни разу.
Очевидно, пришло его время. Или пришло все-таки мое? Уже подходя к занавеске, внезапно встретилась глазами с тем, кого совсем не ожидала здесь увидеть. По телу прошёл озноб, и я невольно сглотнула.
Уверенность немного пошатнулась, но я быстро взяла себя в руки. То, что я танцовщица, уже не изменить. Потому что в этом раскрывается моя суть, и родители должны это понять.
Возможно, пришло время и матери узнать, чем я занимаюсь, а пока поймала желтый взгляд отца, сиротливо привалившегося к противоположной стене. Как он сюда попал?
К Вано просто так не заходят. Здесь каждый человек не случаен и находится под строгим контролем хозяина заведения. Тот свято следует каким-то своим принципам, легко выкидывая из жизни не тех людей.
Отвела взгляд и уверенно шагнула внутрь, за занавеску. Там меня встретила та же мертвая тишина. Только в отличие от посетителей ресторана обслуживающий персонал выглядел смущенно.
Некоторые отводили глаза, и лишь белые зрачки Маизы, что вновь первой стояла у входа, светились бешенством. Я ждала от неё комментариев, но девушка медлила.
Внезапно осознала, что наша перепалка стала чем-то вроде традиции. Традиции, что нравилась мне и попахивала… Стабильностью, что ли.
– Мне нечего тебе сказать, Лира. Сегодня ты обрушила нам всю работу. Никто из них не пожелает брать нас для удовлетворения похоти.
Вспоминая обескураженные и сбитые с толку лица посетителей, понимала, о чем она говорит. Без обычной перепалки и втыкания шпилек, она просто прошла мимо, безо всякого энтузиазма отодвигая занавеску.
