— Правда? — сестренка «отлипла» от меня. — Деда Миша, а какой? Я много пробовала!
— Вот и проверим. — Князь взял ручку девочки в свою и, провожаемый нашими благодарными взглядами, повел ее в сторону столовой.
Когда дед с сестренкой удалились на достаточное расстояние, Николай бросил:
— И чего про Михаила Николаевича такая слава идет, мол, жесткий он до беспредела? Мировой же старикан!
— Я от родичей слышал, — пихнул брата в бок Александр, — этот старикан деда Колю не раз в сердцах по матери посылал. И всех остальных наших старших родичей тоже. А дядьки Саша и Коля его вообще за наставника почитают.
— Я же говорю, мировой старикан! — хмыкнул Николай и стушевался под взглядами Марии с Варварой.
— Отдать бы вас под начало этого старикана на месячишко, — не удержался от комментария я, — вот бы вы взвыли. И еще, братики, вам факт в копилку: единственный, кого боится отмороженный Кузьмин, — это князь Пожарский. — Николай с Александром удивленно переглянулись. — А теперь по вчерашнему…
Когда дошел до описания разбитой машины с лежащей между сиденьями Викторией, сестры опять захныкали, а у братьев сжались кулаки.
Только закончив, осознал, что рассказывал фактически по отчету, с изрядной долей холодной отстраненности, каковой и добивались от меня многоопытные Прохор с Ванюшей.
— Леха, а дальше? — осторожно попросил Александр.
Мария с Варварой тут же насторожились, но платочки от глаз не убрали:
— Было дальше?
Оглядев сестер, криво улыбнулся:
— Наверное, красавицы, пришло время вам познакомиться с тем, что собой на самом деле представляет ваш бедовый старший брат. А начнем мы, пожалуй, с памятного нападения на вас около «Русской избы», организованного теми тремя Никпаями. Припоминаете? — Они насторожено закивали. — Нет, пожалуй, начну-ка я с нападения на меня двух воевод, посланных Гагариными, без этого история становления и взросления Злобыря будет неполной. Так вот, сестренки…
Меня несло… Просто настолько хотелось рассказать о себе все, без купюр, самым близким людям, моей семье, той семье, которая фактически ничего обо мне не знала, находилась в неведенье о мотивах моих поступков, не понимала меня…
За воеводами последовали Гагарины, младшего из которых, двоюродного брата Марии и Варвары, я убил гневом. За ними Никпаи, которых и не помнил, как грохнул и сжег, потом закошмаренные ближайшие родичи патриарха Карамзины, за ними в подробностях события в училище с требованием от Пафнутьева головы Тагильцева, «дружественный» визит в особняк Юсуповых вместе с Шереметьевыми и уже конец вчерашних событий…
