— Ты тоже! — Иннокентий мило покраснел и переключился на других девушек. — Ты тоже самая лучшая!
Елена в это время надела пальто и сапожки, и мы потихоньку покинули гримерку.
— Теперь твое мнение обо мне поменялось в лучшую сторону? — спросил я ее, пока мы шли на выход.
— Немного, — кивнула она. — Молодец, что извинился, у нас обидеть Кешу считается дурной приметой.
— Сегодня ты позволишь тебя проводить?
— Нет, — она развернулась ко мне у самой двери и легко коснулась моей руки. — Не порть хорошее о себе впечатление ненужной навязчивостью. Прощай, — она вышла в холодную ночь.
— Прощай, — со вздохом ответил я. Посмотрел, как девушка садиться в машину, стоявшую рядом, и закрыл дверь. Поежился — холодно. Но сердце горело от воспоминаний о близости этого роскошного тела.
На следующее утро я снова звонил Грабовскому.
— Виссарион! Сегодня Елена выступает?
— Сегодня нет.
— Как нет? — возмутился я, как будто меня предал близкий человек. — Почему?
— Потому что она не стриптизерша, — ядовито ответил несносный кузен. — Забыл, что ли? Так что она вообще может больше не прийти в «Золотой поцелуй».
— А ты знаешь, где она живет? — мне была невыносима мысль, что я больше не увижу эту девушку.
— У тебя совсем крыша поехала? Оставь ее в покое, великий любовник!
— Да иди ты! Ты знаешь, где она живет или нет?
— Нет. Но знаю, где работает, — он выдержал эффектную паузу, за которую я бы его придушил, если бы говорил с ним с глазу на глаз. — Фитнес-центр на Строителей.
— Ясно, спасибо, — я бросил трубку, не дожидаясь ехидных расспросов.
Так. Теперь — окей, Гугл. Расписание занятий фитнес-центра. Есть. Елена Воронова, последний урок аж в восемь вечера. Отлично! Это будет уже не случайная встреча.
Около девяти я ждал ее на выходе из фитнес-центра, чувствуя себя ужасно глупо. Эта женщина явно дала мне понять, что я ей не нужен, а я за ней бегаю, как влюбленный мальчик. А вдруг она пойдет не одна? Вот что я ей скажу?
Так и оказалось — моя красавица вышла на крыльцо в сопровождении какого-то толстомордого мужика. Он, правда, был очень хорошо одет и так и сиял благополучием. Они не видели меня, я стоял чуть сбоку. Зато я хорошо слышал голос Елены.
— Простите, Евгений, но нет. У меня совсем нет времени, вся моя жизнь подчинена дочери…
Надо же, почти слово в слово, что говорила на днях мне! Видимо, часто это повторяет, отработала до автоматизма. Толстяк, однако, был напорист. Даже сказал что-то про материальное обеспечение.
