Девушка поспешно поднялась и принялась развязывать юбку. При этом она побледнела и прикусила губу, и смотрела в сторону…
Он проследил за её взглядом. Там на сундуке лежала его короткая плеть, сплетенная из тонких кожаных полос. И этот её взгляд, глаза широко раскрытые, наполненные покорным страхом…
Найрин понял. Догадался. Вот уж не ожидал.
Он решил, что она ему себя предлагать пришла. Соблазнять. А тут другое.
— Прекрати, Фай, — сказал он жестко. — Не нужно.
Она замерла, уронила руки, которые вдруг задрожали.
Найрин подошёл, подхватил завязки юбки и сам затянул. Спросил:
— Ты чего ожидала, дурочка? Плетей? Потому что придержал их там, на торге? — он о таком слышал.
Обычай, какой-то очень старый и имеющий свои объяснения.
Они кивнула.
— Что, кто-то так обращался с тобой?
Снова быстрый кивок.
— Прежний хозяин? Или он был не один? — Найрин говорил негромко, серьезно. — За что тебя били плетью?
Надо было уточнить. И ещё он мягко провёл пальцем по щеке девушки. По правде говоря, был сбит с толку этой смесью чувств, которые вдруг обрушились. Охотно отходил бы той плеткой купчишку, что продал Фай. Наказывают за провинности. Любые другие цели вызывали отвращение.
— Двое, — она облизнула пересохшие губы. — Первый хозяин меня подарил. Я должна знать руку того, кому принадлежу. Его власть. Это… так положено, мой господин. Но…
— Ясно, — он кивнул. — Вот что, Фай. Я не испытываю удовольствия от чужой боли. От своей тоже. А ты? Тебе это приятно?
Он слышал, конечно, о чем-то таком.
— Господин?.. — она заморгала.
— Ты любишь плеть?
— Нет!
— Тебя накажут, только когда настолько провинишься. И я точно не стану делать это сам. Поняла?
— Да, господин…
— Если замечу, что стараешься нарочно нарваться на порку — пожалеешь. Поняла? Ты правду сказала, что не любишь?..
— О, да, господин! — её глаза заблестели. — Нет! Не люблю.
На миг он захотел поцеловать эти дрожащие губы. Но не стал. Что ещё вообразит себе глупышка?
Она не виновата, конечно. Захотелось сдернуть с неё рубашку, чтобы посмотреть на спину и ниже — с хладнокровием лекаря, просто чтобы убедиться. Но успеется. Или можно поручить это Асте. Двум женщинам проще.
— Ты точно родилась в Дьямоне?
— В половине дня пути от замка, господин.
— Родилась свободной? А как тебя продали?
— Отец не мог вернуть долг, господин. Его обманули…
— Как давно ты рабыня?
— Четыре года, господин.
— Где ты провела эти четыре года?
— Меня увезли в Каттар-Мар. Это уже не Дьямон, господин.
