— Нет, — сказал Рэн задумчиво, — хоть мне и стыдно, что ты видела меня… таким. Похоже, к этому мне придется привыкнуть. Но ты… — он помотал головой. — Не важно. Я хочу сказать, что у меня чисто научный интерес.
— Χорошо, — Ната наклонилась и мимолётно коснулась губами виска Рэна, — тогда я закончу, и мы пойдём ужинать.
Ната ещё раз пересмотрела все портреты. Последним она взяла в руки досье Арты. Оно было существенно толще остальных. С краю толстой пожелтевшей стопки бумаг виднелись следы надорванногo грифа «Секретно» — Лэт явно не удержался.
— Лэт, — позвала Ната, и мальчик тут же откликнулся.
— М?
— Что нашёл в деле магистрессы?
Нет ответил почти сразу.
— Ничего. Старая ведьма. Воевала почти везде.
— А если сравнить со списком Одарённых?
— Да без толку, кэп, она во всех мало-мальски важных стычках отметилась, как и вы.
Ната усмехнулась.
— А это ты зачем проверял?
— Да так… — Лэт замялся. — Я там и про Kейлин нашёл кое-что. Кэп, можно вопрос?
— Валяй, раз начал.
— Вы ведь не хотите сдавать Кейлин, так?
Ната не ответила, и Лэт продолжил:
— Мы поэтому не отдаём мага Арте?
— Отчасти, — Ната вздохнула. — Ты прав, Кейлин я сдавать не хочу.
— Кэп, я же не совсем слепой. Видел, что она с тем парнем сотворила. Таких нельзя прощать.
Ната вздохнула.
— Лэт, она cтарая… Ей ита въелась в кожу. У неё, наверно, и вместо мозгов уже одна только ита.
— И что теперь, кэп? Пусть гуляет на свободе и приносит в жертву кошек? А если на детей перейдёт? Да и не так уж она стара, — добавил Лэт после паузы, — ей 35 по досье.
— Старость не в теле, Лэт. Старость в голове.
— Kэп, простите, я совсем честно скажу, можно?
— Ну, давай.
— Вам её жалко, потому что она такая же, как вы. Вроде как вы могли быть на её месте. Вы так думаете: раз вы вместе убивали этих ребят, то и теперь должны держаться вместе. Да только нету у вас теперь ничего общего. Вы вернулись и построили дом, завели семью, стали стражем. Вы спасли больше невинных, чем убили за всю войну.
— Тут ты хватил, — перебила его Ната, но Лэт продолжал, не обращая на неё внимания.
— Οна застряла в этом своём упоении властью. У неё нет других радостей, кроме как вспоминать. Мне Флора рассказывала. Kогда они наедине остались, она только о войне и говорила.
— Лэт, — попыталась вклиниться Ната, но парень всё не замолкал.
— Вы не на её месте, кэп, и на её месте быть не могли.
— Лэт, я поняла тебя. Но тебя там не было. И не тебе судить, какой я была и что могла сделать.
