— Мы победили! — выдохнула чётко и ясно. Но, как и теперь, Ната не слышала её слов. Перед глазами стояло высохшее лицо старухи, некогда звавшейся Рубином Αтоллы.
* * *
Ната с трудом вырвала сознание из когтей воспоминаний. Вечер стремительно растерял прелесть. Медленно, старательно преодолевая дрожь в непослушных пальцах, поставила бокал на стол.
— … тогда была жизнь, Ната. Тогда мы знали, за что сражаемся.
Рассеянным взглядом посмотрела на старую подругу. Та говорила и говорила — Кейлин так же не нуждалась в слушателях, как Ната — в рассказчице. Опустив руку ниже подлокотника кресла так, чтобы Кейлин не видела сжатого кулака, Ната впилась острыми ногтями в ладонь.
«Я клинок бесцветного света, — прошептала мантру, с которой начинала каждый новый день. — Моё тело — орудие света. Мой голос — голос света. Мой разум — гарда клинка».
В голове слегка прояснилось. Ната посмотрела на Кейлин. Она назвала бы то, что с ней происходило, боевым трансом, но транс этот предназначался не для сражения. Сейчас Ната не была ветераном войны с отступниками и не была подругой Кейлиң. Лишь функцией, щупальцем тайной полиции, проникшим в сердце, неверное магистрату. В каждом слове собеседницы она видела правду и ложь, сомнение и пристрастие. Замечала каждую деталь. Отвечала то, что хотели от неё слышать.
— Да, Кейлин, — сказала она, и лишь лёгкая певучесть в голосе выдавала её состояние. Но Натаниэль не боялась, что её раскроют — её голос сам по себе стал орудием гипноза. — Война — это время, которое нам не дано забыть.
— Да, Натаниэль, я знала, что ты поймёшь…
Кейлин снова заговорила, вспоминая бордели и таверны, разбитые лагеря и стоны умирающих. Но теперь её монолог вызывал у Наты лишь раздражение. Молча, не убирая мечтательной улыбки с губ, она дослушала собеседницу и произнесла:
— А знаешь, Кейлин, о чем я жалею больше всего? — Ната улыбнулась ещё шире, и в улыбке её мелькнул хищный оскал. — О том, что не оcтавила себе что-то на память о войне.
Кейлин усмехнулась. Посмотрела на подругу. Взгляд её выражал загадочное умиление, словно только что она встретила вторую половинку своей души.
— Посмотри пo сторонам, Ната. Я помню, как мы шагали с тобой по пыльным дорогам. Здесь каждая вещь — наша общая добыча. Выбери любую.
Ната замолчала, новым взглядом рассматривая шикарные апартаменты.
— Вещи, Кейлин… Вещи — ничто.
Ната обернулась к подруге и увидела, как по суровым чертам скользнула мимолётная обида. Ната пригубила вино и медленно облизнула губы. Тишина, повисшая в воздухе, была густой, как утренний туман над болотом.
