— Я его видел.
Разной реакции я ожидал. Но не того, что Гроссен резко даст по тормозам. Отчего меня кинуло вперед, и я бы расшиб себе лицо, не успей выставить руку.
— Повтори. Что ты сказал? — отчеканил он каждое слово.
Мне захотелось послать его за такие выходки, но сейчас был не тот момент.
— Любит одеваться со вкусом. Вместо глаз — уродливые шрамы. Видел его недалеко от школы в Низинах.
Старик вышел из машины. Метался некоторое время, а потом со всей дури ударил по колесу. Потом ещё раз — по задней двери. Обогнув машину, он резко открыл мою дверь и потребовал:
— Рассказывай!
Я вылез наружу. Просто потому, что когда рядом беснуется старик Гроссен, лучше иметь пространство для маневра.
— Нечего рассказывать. Я его сначала за бомжа принял. Он сидел в переулке и попросил еды. Дал ему шоколадку, на этом всё закончилось. Второй раз видел, когда с девушкой шёл. После этого на нас напала собака. Мог он натравить?
— Какая ещё собака? — раздраженно свёл брови к переносице старик.
— Вы же сами наблюдали за мной, — припомнил я, как он читал нравоучения. — Должны были видеть и нападение.
Старик зажмурился что есть сил и начал остервенело массировать лицо. Когда ладони пошли вниз, кожа натянулась так сильно, что стали видны глазные яблоки, нижняя их часть.
— Значит, он знает, что я здесь. — сказал Гроссен, отходя от меня, после чего нервно рассмеялся.
В этот момент я окончательно убедился, что старик спятил. И я мог представить, что он ощущает. Сам нахожусь в такой ситуации, когда не знаешь, чему верить. Не разобрать, какие мысли, чувства и желания твои, а какие наведенные.
— Ты с ним говорил? — старик резко обернулся. Его рука напряглась, и было видно, если ответы ему не понравятся, пристрелит здесь и сейчас.
— Нет, — дал я ответ, смотря ему в глаза. — Если не считать того раза, когда отдал ему шоколадку.
Гроссен с минуту сверлил меня взглядом, а потом рассмеялся, на этот раз наполовину менее безумно, чем раньше.
— Кинуть Еретику шоколадку, как бездомному, — расхохотался он, — Хотел бы я это видеть. Что ж… — старик успокоился. — Значит, он и правда в этом городе. Хорошая новость. То, что узнал о тебе и обо мне — безусловно, плохая, но таковы условия игры. Садись в машину, малец. Подброшу до дома.
Ехали в гробовой тишине. Я старался ни о чем не думать. Не чувствовал себя в безопасности, чтобы позволить себе расслабиться. Старик тоже думал о чём-то своём.
Когда поднялись наверх, в мой квартал, за несколько улиц от моего дома он остановился.
