Склеп не выглядел заброшенным, за усыпальницей явно ухаживали. Цветущие розовые кусты вишни стояли один к одному, оттеняя резные колонны, между которыми находились золочёные двойные двери.
— Государь был здесь позавчера, — вдруг сказал Борис, — Был очень доволен, как здесь красиво.
Я хмыкнул:
— Ну ведь, ради такого куска пирога можно и посуетиться, ага?
Так я намекнул про наследство, которое ждало Вепревых после того, как они «породнятся» со мной. И, судя по всему, государь был совсем не против такого сценария — почему-то же он позволил Вепревым и распоряжаться владениями Борзовых, и воспитывать их наследника.
— Длинный язык можно и обрезать, — холодно ответил Борис, — Чтобы получить наследство, он тебе не нужен.
Носатый достал из кармана большой ключ, передал его охраннику. Тот отпёр дверь, открыл и отошёл в сторону.
Я протянул руку:
— Родовую вещицу можно?
— Что? — Борис даже удивился, — Какую?
— Пса.
Вепрев переглянулся с охранниками, нахмурив брови. Полез в карман, достал мой медальон, подвесил его на пальцах.
— С каких это пор ключ от техники стал твоей родовой вещицей? — он нахмурил брови.
К моему изумлению, от медальона вдруг повеяло чёткой и очень чистой псионикой. Будто предмет включился рядом со склепом, и стал отбивать сигналы, наподобие Азбуки Морзе.
Я вытаращил глаза, пытаясь понять, что чувствую, но тут Вепрев вдруг спрятал медальон обратно.
— Ты думаешь, я идиот? Хочешь просто покончить с собой?
Мне осталось только удивиться:
— О чём ты?
Но Борис не ответил, лишь покачал головой.
— Отец запретил рисковать. Вот когда исполнится двадцать один, ты вступишь в наследство, вот тогда и попробуем… кхм… Иди уже давай, молись, братец!
Он толкнул меня в спину. Я один раз оглянулся на носатого и его охранников, а потом прошёл в тёмный склеп.
Дверь сразу же затворилась, и наступила кромешная тьма.
* * *
Темнота продолжалась несколько секунд.
Но вот я сделал шаг, протянув руки, чтобы пощупать перед собой пространство, и темнота замерцала огоньками.
Они были везде, словно маленькие звёздочки. Я закрутил головой, пытаясь разгадать узоры созвездий, но тут в помещении посветлело, и оказалось, что каждая звезда — это бликующая грань.
Внутри усыпальница представляла из себя круглый зал с полками до потолка, на которых стояли вытянутые чёрные вазы с эмблемой Борзовых. Много, очень много одинаковых изящных ваз, украшенных драгоценным пирусом — именно эти камешки и светились, позволяя разглядеть внутреннее убранство.
