В голове Лайлы пронеслись картинки из детства. Плачущая мама, сбегающая по лестнице и хватающая двух дочерей за руки, потянув их к выходу. И крики отца, раздававшиеся со второго этажа.
Он очень часто кричал на мать. Конечно, думая, что дети этого не видят. Но они слышали все… Как летела в стену посуда, разбиваясь на мелкие осколки, как звучали пощечины, как плакала мать… И горящие гневом голубые глаза отца.
— Ты врешь… — Прошептала Лайла. Она не могла поверить в то, что рассказывает ей старшая сестра. Это просто не укладывалось у нее в голове.
— Разве я когда-нибудь тебе врала? — Миранда вопросительно выгнула идеальную бровь. — Никогда, Лу, и ты это знаешь. Просто ты поверила в то, во что хотела верить сама… Ты не хотела замечать очевидные вещи, слепо рисуя в детском воображении свою версию.
— Нет! Это неправда! — Лайла резко развернулась к сестре. По ее щекам текли слезы. — Это он! Отец! Он был жестоким!
— Он никогда не был жестоким, Лу.
— Звук пощечин…
— … По лицу отца за оскорбления, которыми он осыпал мать. Он кричал исключительно на нее. И то, за ее похождения налево. Другой бы мужчина не терпел этого, но отец ее настолько сильно любил, что постоянно давал ей «еще один шанс». Пока его терпение не лопнуло.
— Он не разрешал мне заниматься балетом! Мать была вынуждена постоянно искать новые школы, чтобы отец не узнал об этом! — Голос девушки срывался, всхлипы становились все громче.
— Тебе не показалось ничего странным, Лу? Кем были твои преподаватели, милая?
— Мужчины… — Прошептала она и крепко зажмурилась. Нет. Это бред. Это все бред.
— Вот ты и сама ответила на свой вопрос. К тому же отец боялся, что мать так старательно приобщает тебя к творчеству…
— Но это не оправдывает тебя! Ты убежала к отцу из-за денег! — Лайла не могла поверить, что все рушится, как карточный домик.
— Из-за денег?! Я ушла из-за нее!
— Она была больна!
— Чем, Лайла? Ответь мне! Чем? — Миранда тоже перешла на крик.
Но Лайла не ответила сестре, а только расплакалась еще сильнее, медленно сползая по шкафчику кухни на плитку.
Сестра подошла к ней и села рядом, тоже опустившись на пол. Она обняла младшую сестру и погладила ее по темно-рыжим волосам.
— Наркотики, Лу, это зависимость. И эту болезнь нельзя вылечить, если человек не хочет этого сам. А мама этого не хотела. Я тоже пыталась ей помочь… Но это было бесполезно, Лу, пойми… Я поэтому и ушла. Мне надоело бегать к отцу и просить денег, потому что все деньги на наше содержание уходили сама знаешь куда… В один из моих походов к отцу, мне пришлось рассказать ему правду. И знаешь, что он сделал? Он отплатил мне той же монетой, рассказав правду о том, почему они развелись, хотя я и без этого многое понимала. Мама была в ярости, когда узнала, что я обо всем знаю. Но я не рассказала тебе, потому что ты все равно бы не поверила. Ты жила в мире, навязанном тебе матерью, и мне было невозможно тебя переубедить, хотя вспомни, я пыталась… Пыталась заставить посмотреть на все с другой стороны. И поэтому я ушла одна, просто потому, что ты бы со мной не пошла. Я думала, что ничего не поменяется в наших отношениях… Но ты решила иначе. Ты меня возненавидела.
